Я знаю, что будет вчера. Адам Филберт

другу, без сопротивления. Сопротивляться сил не было, влечение ошпаривало, словно кипятком, и кровь стремительно двигалась по телу, ставив рекорды скорости. Хотя Винкерт в глубине души понимал, что ничего хорошего из всего этого точно не выйдет. Но не смог устоять. Сегодня Дарси отчаянно забирала себе любовь, в любом её страстном выражении. Она знала, что на некоторое время душевные раны будут затянуты, а внутренние печали утолены. Способ был не совсем гуманный, ситуация подразумевала противоречие между убеждениями и поступками. Но в таких случаях Дарси так же ловила себя на мысли, что сожаление о не сделанном, гораздо мучительнее, чем горечь о совершенных ошибках. К тому же дружба, как и любовь близки между собой – они помогают убежать и скрыться от безразличия.

      Мгновенно избавившись от рубашки, под которой совершенно ничего не было, Дарси вплотную приблизилась, к Андре, и придала ему натуральный вид. Она снова увидела его во всей красе – молод и прекрасен. Отлично сложенный парень с красивым лицом, телом и внушительными размерами детородным органом. Дарси руками наступательно трогала его тело – плечи, руки, которые были с выступавшими венами и прожилками, что особенно нравилось ей в мужчинах. Затем грудную клетку, живот, провела скользящим движением по его волосам…

      Когда густое напряжение рассеялось сквозь стены квартиры, и отрезвило осознание, Дарси ощутила стыд с каким-то странным оттенком безумия, ей захотелось убежать и спрятаться. Она торопилась исчезнуть, и побыть наедине с собой, сейчас Стюарт это было нужно больше, чем запоздалый завтрак, ланч и неуклюжие, тяготящие диалоги.

      – Мне пора ехать домой, послезавтра тебе возвращаться в свою кабалу, а мне в свою. Не провожай. Не надо.

      Захлопнулась дверь и Дарси снова исчезла, но сейчас это расставание показалось более мучительным, чем прежде. Связь можно было воспринимать, как неверный шаг в сторону иллюзии, даже благоподаяние. Но была и другая сторона – Винкерт жаждал близости, осознавая, что за ней последует болезненное расставание. Это мучительная, зудящая из глубины боль, словно небольшая комиссионная плата за часы эйфории. Посеянные мысли в голове не давали покоя.

      – Она снова меня бросила. Зализала раны и исчезла. Только вдобавок всё усложнилось – негласный дружеский договор был безоговорочно нарушен. Ей опять захочется чего-то нового. Она ещё сама не знает, чего именно: любить самой или очередного культа Дарси, но чувствую, все последующие пробы будут снова неудачными, опустошающими. Зачем я принимаю её условия? Тряпка, меланхолик, неудачник!

      Андре явственно понимал, что если будет штурмовать натиском безответных чувств, навязчивых вопросов, то останется без Дарси. Находиться в её жизни было возможно посредством отведённой роли незаменимого друга, которым дорожат и держат на близком расстоянии.

      Винкерт гнал от себя циничные холодные мысли:

      – В Бостоне скоро не останется мужчин, нетронутых Дарси и ей просто придется, переезжать в другой город. Нет, она не шляется, а ищет себя в многочисленных