Стасик. Александр Яд

к плечу», «спина к спине», «друг за друга горой», все это дело случая. Вчера скажем – Да! и спасет и выручит, а сегодня оно все может измениться на сто раз. Сегодня он тебе сам может подставить ножку. Потому что сегодня все иначе и по сути вся эта дружба одна бадяга. Либо симбиоз – «ты – мне, я – тебе» грибы и дубки, но тогда оно не дружба, а взаимовыгодное делопроизводство с поболтать промежду прочим. Либо бывают искренние порывы сердца на необъяснимом, без рассудочном приятии, но такое также быстро тухнет, как и вспыхивает. И странно, сейчас мне было даже легче, тем, что передрались. Мне даже стало как-то спокойней на душе и со злобы мне не хотелось больше плакать.

      Мама с порога:

      – Это ты где? – но не ругала. Сказала только, что я «Как всегда!» Подошел к столу, вытащил альбом, сунул марки обратно в линию. Красивые две: «Соборная площадь в Риме» и «Тарас Бульба», специально этим уродам нес…

      Позже, в обсоцсетях, набрав в поисковике их фамилии, имена, клички узнал, что Витек стал каким-то мелким подначальником подотдела в гор. управе Углича. Доступ к страничке ограничил, видимо от нежданных родственников с челобитными и старых друзей. А про Виталика узнал только, через общих одноклассников, что две ходки. Ха! Переплюнул меня! И вроде сейчас в завязке, нормально. Достоверно ли все это? Не знаю. Хотя какая разница? Сейчас, он где-то на Дальнем Востоке, женат и вроде жив еще. Запросов добавиться в друзья никому не стал. Какие мы теперь друзья? О чем сейчас можно с ними? Не о чем. А тогда было очень обидно. Хотелось сказать им много, но и ладно. Губа почти уже сдулась. Собираю вещи в свою сумку…

      ПЕРЕЕЗД.

      Потом был вокзал. Поезд. Скучнейший день вагонной жизни «в окно» и ночь почти без сна. Вспомнил еще, досада, что в пне у речки ножик забыл. Тощища! Поезд – Тыдын – тыдын! Тыдын – тыдын! На станциях фонари в глаза. Простыня чем-то воняла непонятным. И на рассвете почти не спамши, сполз перехватами на раскоряку со второй полки и увидел в окно его. Вот он этот город Калинок.

      Слезли с поезда: отец – чемодан, мама – сумку. Говорильня вокруг, толкотня, гудки поездов, грохот железячный. Перешли над путями.

      – Элей не лей! Элей не лей! – заорал теткин голос в патифоны на столбах. Чего она говорит? Ниче не понятно! И опять:

      – Элей не лей! Элей не лей! – Кто ее тут понимает? Иду весь злой с сумкой. Прошли через вокзальный зал, здесь она еще громче заорала:

      – МЭНЭЛЕЙ НЭЛЕ НАНА! МЭНЕЛЕЙ! НЭЛЕ НАНА! – несколько каких-то встали, сумки в руки и пошли. Видать эти ее поняли.

      На выходе нас встретил пузатый шофер. Из носа волосы торчат. Отца встретить выдали служебную машину. Ух тыш! Волга! С оленем. Я на такой ни разу еще!

      Ехали долго. Повороты улицы. Столько машин! Туча! У нас там машин вообще почти не было. Наконец-то нужный дом. Я это понял, когда свернули во двор и остановились. Серый 4, 5 этажей. Отец сказал: «Четвертый этаж».

      Поднимаемся по лестнице, везде табачищем пахнет и темно 2, 3, 4 этаж. Квартира номер 15. Я посмотрел исподлобья на черную пузатую с белыми пуговками дверь. Вот тута теперь моя новая жизнь.

      Зашли