Послышались трубы, и толпа на едином выдохе повернулась к башне. Средь длинных флагов на балконе на возвышении стояло черное бархатное кресло, в нем, удобно расположившись, кутаясь в черный мех мантии, сидел Ян Дронович. Его оранжевые глаза пристально смотрели на меня. Справа от него стоял сервировочный столик с фруктами и высоким хрустальным бокалом с красным вином. Он отщипнул виноградинку и положил ее в рот. Резкий поток энергии пронзил мой разум, подобно тому, как меня ударило током по вине мерзавца Каца на троллейбусной остановке, я перестал быть наблюдателем этой сцены, я стал самим собой – современным цивилизованным человеком, горожанином с высшим образованием из мегаполиса, который никого в жизни, кроме насекомых, никогда не убивал, не присутствовал на казнях, не был на войне, и вообще, боится крови. Я ощутил, что стою с топором в руках на эшафоте, и это я должен совершить казнь. Ужас сковал холодом все мое тело, голова же разрывалась от внутреннего давления, казалось, вся кровь вселенной рвется в мой мозг, разрывая на части сосуды и артерии, перемалывая воспоминания и чувства, – нет! Только не я! Я не могу ЭТО сделать! Руки до синевы сжали рукоять топора, толпа притихла. Шеф кивнул и потянулся за бокалом. Помощники палача подхватили ведьму под руки и с треском разорвали ее рубище, обнажив плечи и грудь, положили ее голову на плаху. Со стороны казалось, что она прилегла поспать, голова лежала удобно на боку, огромный зеленый глаз косился на меня без всякого страха, медные локоны развевались на ветру. Меня вдруг поразила кажущаяся обыденность ситуации – она точно так же могла бы положить голову на подушку и с тем же выражением смотреть на меня зеленым глазом в ожидании ласки и нежности. Она не боялась, не молила о пощаде, не раскаивалась, не плакала – она просто смотрела и ждала. И я понял, что каждый миг в этой ситуации длится вечно, время развернулось веером, накрыло эшафот и, раскрутив вокруг своей оси всю площадь, вместе с толпой, плахой, стражей, метнуло этот комок праха в бесконечный космос.
Ян Дронович раздавил виноградинку зубами, и сок медленно потек ему в рот. К моему ужасу