Однако при всей сложности, перепутанности бытия в современном, подчас безумном мире, в ходе нашей (и никакой другой иной и никем иным за нас не проживаемой) жизни решается, разыгрывается, ставится на кон судьба родо-видового противоречия, антиномии временного и вечного, конечного и бесконечного, профанного и сакрального, дольнего и горнего. Здесь – исток той самой психологии личности в терминах драмы (равно – и это будет ваш выбор – пьески или фарса). Отсюда – возможность нам на сцене жизни, здесь и теперь, а не когда-то кем-то в прошлом или будущем, – прорваться, разомкнуть происходящее в сторону горнего света, открыть его и открыться ему. Либо – оказаться все более загнанным (неврозом ли, потаканием себе, желанием быть как все и т. п.) в сужающуюся книзу воронку, в клише одних и тех же симптомов и реакций, давно описанных на страницах соответствующих учебников.
Невроз и многочисленные пути, ведущие в нему, плохи в этом плане не сами по себе, а тем, что не дают, цепляют, препятствуют выйти к свету (стать для него прозрачным), настолько поглощая все бо́льшие силы и внимание, что их уже не остается на личностное свободное действие (поступок). Образно говоря, невроз вовлекает в возню с собой вместо борьбы за себя. И постепенно человек может настолько свыкнуться с первым, что теряет жажду и вкус ко второму. И даже когда появляется шанс («зеленая дверь»), он отступает, возвращается, поворачивается лицом к привычному невротическому мирку и – тем самым – спиной к ждущему, надеющемуся на его единственное, уникальное участие и утешение миру.
В плане понимания соотношения разных уровней смысловой сферы известной интерес представляет разработка понятия о конфликтных личностных смыслах. Выше (в одном из примечаний) мы уже приводили интерпретацию конфликтного смысла кубинского психолога М. Кальвиньо – это смысл явления, которое способствует достижению одного мотива и препятствует достижению другого. Конфликтный смысл, по В. В. Столину, выявляется в трудности преодоления человеком той или иной преграды ради достижения чего-то для него важного. Так, проведя многочисленные опросы и подвергнув результаты математической обработке, он пришел к выводам (в целом оказавшимся достаточно самоочевидными), что «ситуации, требующие активности в общении, делаются преградными для того, кто обладает робостью», «ситуации, требующие от личности безнравственного поведения (солгать, нарушить обещание), предполагают в качестве внутренней преграды совесть» и т. п.[229] Из этого в свою очередь выводится, что поступок – «это либо преодоление преграды, либо, под ее влиянием, отказ от действий»[230].
Эти экспериментальные факты подтверждают сложный и во многом внутриконфликтный характер рассматриваемых явлений. Следует заметить,