Маркус Комбабус и Валерия Мокренс, очарованные этой потрясающей речью, переглянулись и тут же обратились к христианской вере. Они приняли крещение со своей юной вольноотпущенницей Целкией Авителлой, которая была им дороже света их очей. Все их поселенцы тоже как на подбор отказались от язычества и шустро крестились в тот же день.
Маркус Комбабус, Валерия Мокренс и Целкия Авителла с тех пор жили жизнью, полной святости и добродетели. Они ворвались в компанию Господа и были допущены к канону святых, особенно после смерти.
Еще тридцать семь лет блаженный Маэль истошно евангелизировал тупорылых, грязных, хитропопых язычников из внутренних земель, превращая их в осенённых небесным сиянием прихожан. Он поднял двести восемнадцать часовен и организовал семьдесят четыре святых аббатства.
Но однажды, в городе Бате, знаменитом своими термами и публичными домами, где он проповедовал Святое Евангелие, он узнал, что монахи Иверна в его отсутствие освободились от правила святого Гала и изрядно продвинулись по пути греха и блуда. Тотчас, с усердием курицы, собирающей своих легкомысленных птенцов под своё спасительное крыло, он пошел к своим заблудшим детям. Тогда ему уже шёл девяносто седьмой годок, и его талия была согнута, как рыболовный крюк, хотя руки оставались крепкими, а его слово текло и распространялось из его уст так же обильно, как зимний снег валится на дно долин.
Тогда Аббат Будок передал Святому Маэлю грозный ясеневый посох и просветил его относительно несчастного состояния, в котором ныне находилось поверженное аббатство. Верующие ссорились о том, когда следует праздновать Пасху. Одни истово держались за римский календарь, другие-за греческий, и ужасы хронологического раскола расшатывали единство монастырского монашества.
Он довёл до Святого Маэля ещё одну причину беспорядков. Монахини острова Гад, печально отпавшие от своей былой добродетели, в любой момент были готовы переправляться на лодках на лодку к побережью Иверна. Монахи принимали их в здании странноприимного Дома, и это привело к таким скандалам и посрамлению добродетели, которые наполняли отчаянием и стыдом все благочестивые души.
Этот исполненный истинной горести доклад аббат Будок завершил следующим образом:
– С тех пор, как эти монахини пришли по воде к нам, это стало причиной потрясений невинности и смутили покой наших монахов!
– Охотно верю! – ответил блаженный Маэль, – Потому что женщина – это всегда ловко подстроенная ловушка: она хватает, как только её обнюхают! Увы! Восхитительная привлекательность этих существ проявляется гораздо мощнее, чем они ближе. Но чем больше соблазн, исходящий от них, тем меньше удовлетворение. Отсюда стихи поэта, обращённые к одной из них:
Когда ты здесь, бегу я от тебя, а нет тебя – я о тебе тоскую!
Итак, сын мой, мы видим, что флюиды плотской любви