И вот однажды, как и каждый день, ранним утречком, иду по пройденному много раз маршруту.
Стояла прямо у трассы старая, мёртвая сосна. Ствол у этой сосны сухой и очень высокий, но, – мертва старая сосна, отжила своё, только сучья по стволу, – что-то вроде лестницы. Давно я поглядывал, подумывал взобраться на её вершину, да окинуть взглядом окрест. Вот уж с неё-то, наверняка, увидел бы я хоть одну козочку. Иду я, приближаюсь к этой сосне, и уже всерьёз примеряюсь, прикидываю, – как подняться, на какие сучья лучше опереться, где пристроиться вверху для наблюдения, а сам в процессе таковых рассуждений продолжаю идти. И получается такая картина: – иду вперёд, прохожу мимо сосны, продолжаю идти прямо, а голова поворачивается на оставшуюся уже позади сосну, при этом продолжаю размышлять о своём «героическом» восхождении на эту сосёнку. Когда сосна остаётся уже метрах в десяти сзади, – поворачиваю голову прямо по курсу и вдруг вижу такую картину: – метрах в пятнадцати в густой кустарник уходит зад крупной косули! ОП-ПА! Вот это да! Вскинул автомат, пальнул, но уже наугад, примерно туда, где могла сейчас быть косуля, в ответ услыхал быстро удаляющиеся скачки… м-да-а, охотник хренов… В общем, – получилось всё очень просто: – пока косуля прямо передо мной переходила трассу, я отвернулся, и любовался старой сосной, и отвернулся именно настолько, чтобы она смогла спокойно перейти и скрыться.
Всё! С того дня автомат я больше с собой не брал. Верите-ли, нет-ли, – но будто какой-то тяжкий груз с души слетел, – в один момент, – стало так легко и ясно. Больше об охоте я не помышлял вообще. Где-то на уровне подсознания, я почувствовал, – это был знак свыше: – не бери не своё.
Предупреждение второе
Было дано годков, этак, – через шесть.
Нет, не охотился я, и не думал об охоте, ни до, ни после того случая с косулей, но вот подвернулась такая оказия: – служил я на одном из островов Курильской гряды, – Итуруп.
Вот уж где раздолье-то для разного рода романтиков, путешественников, любителей экстрим-отдыха. Вулканы, гейзеры, водопады, – с одной стороны океан, с другой Охотское море, – останки старых, деревянных кораблей, вросших в прибрежный песок. Едешь по дороге, а по сторонам валяются подбитые в войне японские танкетки. А морских жителей, – каких только нет, и тюлени, и дельфины, а одной зимой, кажется в восемьдесят пятом году, – прибилась к берегу посёлка Рыбаки стайка молодых акул. Подошли льды, и шуга закрыла акулятам выход в море. Не знаю как, – но спасли рыбаки акулят. А рыбакам-фанатам