Ему неловко и грешно,
Ему весны уже не спрятать.
И все давно уж решено,
Зима растерзана нещадно,
Мой город смотрит мне в окно,
И провожает день прохладно.
А небо, словно решето,
Просеивает месячную норму,
Я надеваю на себя пальто
И выхожу как будто на платформу,
А дни летят, как поезда,
И не сорвет никто стоп-кран,
Под их колесами зима
Опять умрет от черных ран,
И станет маршем ей прощальным
Небесный рыхлый караван,
И в этом городе случайно
Уже двоих я потерял…
Разрываюсь на рифмы,
Верещу канарейкой,
Вычисляю логарифмы
Без специальной линейки,
Разбиваюсь о риффы,
Рассыпаюсь на строфы,
Разбиваю в прах мифы,
Истребляю кофе.
Набрасываюсь на никотин,
Поглощаю смолы,
Высасываю строчки,
Из каждого слова,
Как будто яд после укуса,
И падаю готовый,
Обескровленный, брошенный,
Чтобы встать снова.
Все нормально, бывает,
Это даже совсем не страшно,
Но порою тебя не хватает,
А вот это уже опасно…
Я инженер,
Я двигаю слова местами,
Я не лоббирую словами,
Нет,
Я еду в автобусе,
Проваливаюсь в яму,
В пульсацию Вселенной,
Зависаю.
Что,
Билет?
Простите, иногда не с вами,
Не вижу лиц,
И остановки проезжаю,
Я инженер,
И, может быть, поэт местами.
Когда вдруг стало непристойно
Говорить про власть,
И вообще что-либо критичное,
Когда принято жрать и
Класть,
Поэт – это нечто гнойное,
Склизкое, этакая
Мразь.
А стихи – это днище, синоним
Отстоя,
Грязь,
Похожие на анатомию
Застоя.
Мои блокноты больше
Не таясь,
От грязи черные в три
Слоя,
Несут свой старый бред —
Напасть,
А, впрочем, ладно, наплевать —
Иною
Уже не станет никогда мне выпавшая
Масть.
Уж такова моя смешная, но дарованная
Власть
Быть рупором в эпоху гнойного
Застоя,
Пасть…
Мы встретимся с тобой весной,
Нас откопают в куче грязи,
Чтоб не узнали мы с тобой,
Какие все же были мрази,
Как мы топтали этот снег,
И нашу бледную любовь,
Прощай, мой снежный человек,
Мы встретимся весною вновь.
Прощай, мой нежный человек,
Под толщей снега вспоминай меня,
Быть может, будет день и век,
Когда мы выпадем в дождях,
На оголенные худые плечи
Нашей затоптанной любви,
И будем