Потом дорога повернула от побережья к заправке, где играли музыканты. Собравшиеся зрители кричали и размахивали флажками и плакатами. Дети на обочине улыбались и держали подносы с нарезанной клубникой для бегунов. От запаха свежих ягод мне вдруг поплохело. Ноги мои подкосились, я ринулся на обочину, согнулся вдвое, и меня еще раз вырвало. Потом я выпрямился и на полусогнутых двинулся вперед, вытирая подбородок. Дети таращились на меня с открытыми ртами. «Фу», – протянул кто-то из них.
Я превратился в полную развалину. Но решил во что бы то ни стало закончить этот чертов марафон. Сначала я просто шел, потом заставил себя бежать. Ступни мои горели, квадрицепсы ныли. Я увидел знак с надписью «40 километров». Рядом, на поле, за оградой с колючей проволокой, паслись лошади, далее росли оранжевые маки, склонявшиеся почти горизонтально под порывами ветра. Я поднялся по крутому склону холма и пробежал по мосту через реку Кармел. Затем показался долгожданный финиш. Я заставлял себя держаться ровно, поднимать колени, взмахивать руками: «Держись, Энгл, покажи им всем. Покажи, что ты спортсмен, а не какой-то мудак».
Я пересек финишную линию с результатом чуть меньше трех часов тридцати минут. Помощник надел мне на шею керамическую медаль пробежавшего марафон. Все вокруг меня радовались, пожимали руки, обнимали знакомых. Кто-то плакал. А что же чувствовал я? Некоторое удовлетворение – да, это было. У меня получилось. Я доказал Пэм, знакомым и себе самому, что могу чего-то добиться. И конечно, облегчение – облегчение от того, что все закончилось и мне не придется бежать дальше. Но была еще тень, омрачавшая все остальные ощущения: угнетающее отчаяние. Я только что пробежал 42 километра. Гребаный марафон. Нужно же быть на седьмом небе от счастья. Где моя радость? Едва вернувшись домой, я набрал телефон знакомого торговца наркотиками.
Я превратился в полную развалину. Но решил во что бы то ни стало закончить этот чертов марафон.
Через несколько месяцев после нашего с Пэм переезда в новый дом к нам приехал ее отец Хорас, мой тесть. Уроженец Северной Каролины, он был простым, добродушным и общительным человеком. Мне нравились его грубоватые шуточки. Раньше он достаточно много выпивал, но бросил после того, как ему сделали коронарное шунтирование. Я решил не пить и не употреблять наркотики всю неделю, пока он будет у нас гостить.
В последний вечер Хорас решил угостить нас ужином в ресторане отеля «Плаза» в Монтерее. Оттуда открывался потрясающий вид на залив. В тот день я продал две машины и получил 200 долларов бонусами. Я собирался уже на встречу с Пэм и Хорасом в ресторане, как один из продавцов, который тоже употреблял наркотики, подошел