В верности – вечная жизнь.
«То ли эхо вдали, то ли крики…»
То ли эхо вдали, то ли крики,
То ли холод в душе, то ли зной?
Словно тексты божественной книги,
Лес и поле лежат предо мной.
И как тот книгочей и очкарик,
Что когда-то бродил здесь окрест,
Я держу пред собою фонарик
И пытаюсь прочесть этот текст.
Но невидно и мутно «далеко»,
Словно лег по-над лугом туман?
Может это лукавое око
Меня вводит в обычный обман?
Я кричу и глотаю молитвы
И ловлю крики птиц на бегу,
Но как прежде туманом укрыты
Письмена на далеком лугу.
То ли Карл, то ли хитрая Клара
Мой украла коралловый клад.
А слова, словно облачко пара,
По-над лесом летят и летят…
«Что-то будит меня, что-то мучит…»
Что-то будит меня, что-то мучит,
Будто в поле волнуется рожь.
Из каких потаенных излучин
Поднялась эта нервная дрожь?
Ты мне ночью сегодня приснилась.
Ты навстречу мне шла от реки.
И стрижом что-то в сердце забилось,
И в глазах появились круги.
Я увидел тебя, словно вспышка
Ослепила на миг мне глаза,
Слишком быстро исчезла ты, слишком
Быстро зренье закрыла слеза.
Сон, как молния, сон, как мгновенье,
Но остался негаснущий свет,
Как надежда на возвращение,
Как спасительный тонкий след.
«Сыро, конец ноября, и пойти больше не куда…»
Сыро, конец ноября, и пойти больше не куда.
Наступает рождественский пост, а в душе – пелена.
Воробьи на дороге, как будто бессонные рекруты,
Их осенний призыв, и теперь им уже не до сна.
Отчего ж на душе так тревожно, как будто нет выхода,
И в подполье мое не доходит рождественский свет?
Вот три года минуло, как радость моя кем-то выкрана,
И следов к ней не видно, как будто засыпал их снег.
Я затеплю свечу, помолюсь Серафиму Саровскому,
«Здравствуй, радость моя» – мне ответит убогий монах,
И внутри загорится частица от света фаворского,
Того света, который ты видела прежде во снах.
Где теперь ты, голубка моя, моя радость вечерняя,
И какие теперь тебе сняться, любимая, сны?
Я найду к тебе путь через хляби, ухабы и тернии,
Как бы ни были топки они и остры, и тесны.
Я найду к тебе путь, только б ты сберегла, не растратила
Те слова, что в дорогу тебе я собрал в узелок.
С ними, радость моя, никогда ты не будешь украдена
Ни в трущобах лесных, ни в кавернах проезжих дорог.
Не грусти обо мне, лишь слова положи эти на сердце
И не бойся ни славы людской, ни забвенья, ни лжи.
Все пройдет на земле, ведь