Предутренней ранью.
Я в белой рубахе стоял у ворот,
И белая птица
Спустилась отвесно, как вертолет,
Когда он садится.
Она посмотрела мне прямо в глаза,
И вдруг, невесомый,
Я стал подниматься за ней в небеса
Над лугом знакомым.
Из облачной выси родительский дом
Узнал я, гумно и овраги…
Как будто я видел рисунок углем
На белой бумаге.
И был мне ответ на безмолвный вопрос:
Настала пора расставанья
С тем миром, где ты появился и рос
Среди мирозданья.
И вдруг я увидел тебя у межи:
Встревоженной птицей
Ты билась, желала подняться из ржи,
Ко мне устремиться.
Но нас разделило незримо стекло.
Все выше и выше
Я вверх поднимался, а время текло
Все медленней, тише.
Прощай, моя радость, спасибо тебе
За нежность и веру.
Теперь уже поздно перечить судьбе,
Отмерившей меру.
Теперь уже поздно вставать на крыло
Весеннею ранью.
Что было – то было, что было – прошло,
Осталось за гранью.
«Ты меня покрести на дорогу…»
Ты меня покрести на дорогу,
Моя верная крестная мать.
Я осилю глухую тревогу,
Буду тихо по жизни шагать.
А когда подойду постепенно
К самой крайней и трудной черте,
То знаменье твое, знаю верно,
Мне не даст позабыть о кресте.
Ты меня покрести на дорогу,
Есть для этого много причин.
Я осилю глухую тревогу
И тропу угадаю в ночи.
Воды времени нас омывают…
«Не пора ль…»
Не пора ль
собираться в дорогу?
Понемногу, мой друг,
понемногу
в гости к Богу…
Не пора ль
после слова время
вставить ногу
в златое стремя
вечности.
До встречи,
людское племя!
Умереть —
это так не ново.
Не зови
меня Казановой.
Об одном,
уходя, скорблю,
Что тебе не сказал
три слова:
Я люблю тебя.
_______
Я тебя люблю…
3. Письма Александре
Александра! Моя Александра!
Моя радость, молитва и грусть!
«Как, журча, пел ручей твоей речи…»
Как, журча, пел ручей твоей речи,
Как платок у амвона белел,
Как в Казанском смотрела на свечи,
Воск снимая с их маленьких тел.
Знаю, век на земле мой не долог,
И у каждой судьбы есть предел,
Но пока не окутал нас морок,
Я б желал, я б мечтал, я б хотел,
Чтобы