Олеся забилась в беззвучной истерике и медленно опустилась на пол.
– Господи, истеричка ты моя… – женщина осторожно положила руку ей на плечо, – пореви, пореви, глядишь – полегчает. Может, тебе водочки налить? Там вон борщик стынет, а?
Тонны железа надавили сильнее, легкие отчаянно затребовали больше воздуха, а в пальцах закололо так же, как когда ей было пятнадцать, и она хотела убежать из дома так далеко, чтобы ее никто никогда не нашел. Вот она бежит от разъяренной матери и запирается в своей комнате:
– Открой дверь! – Властно кричит Лидия Михайловна, добавляя к возгласу несколько тяжелых ударов в дверь.
Олеся не отвечает и стоит в одной короткой футболке и больших поношенных белых трусах посередине комнаты, не зная, что ей делать. Она чувствует острую тянущую боль внизу живота и с ужасом смотрит на расплывающееся кровавое пятно. Ей становится страшно, у нее еще никогда этого не было, но она заставляет себя бежать к шкафу и трясущимися руками достать большой походный рюкзак, кажущийся ей невероятно тяжелым, хоть он и пуст. Мать что-то невнятно кричит за дверью, а Олеся вытаскивает одежду из бельевых ящиков, пытаясь не обращать внимание на то, что происходит с ее телом.
– Дрянь малолетняя! – Кричит разъяренная женщина из-за двери, – открывай сейчас же!
Девушка начинает плакать, но продолжает бросать вещи в рюкзак. Она кидает туда паспорт и всю мелочь, которую успела найти в выдвижном ящике своего письменного стола. Олеся хватает рюкзак, забыв про то, что на ней нет штанов, а белые трусы стали красными, и резким движением руки открывает дверь. Когда она пытается выбежать, Лидия Михайловна цепким движением руки хватает её за волосы и со всей силы бьет головой о дверной косяк.
– Дрянь! – Кричит она, крепко хватает дочь за шкирку и тащит ее обратно в комнату.
Голова кружится, и девушка что-то бессвязно кричит, пытаясь вырваться. Мать бросает ее на кровать, и в ту же секунду Олеся ударяется головой об стену.
– Ты у меня получишь, шаболда малолетняя! – Визжит Лидия Михайловна, откуда-то вытаскивая старый ремень для наказаний с тяжелой металлической бляшкой посередине.
Девушка приходит в себя от первого удара и умоляет свою мать прекратить.
– Ты у меня эти дурости бросишь! – Ремень со свистом рассекает воздух.
Все взрывается тысячами искр боли, и Олеся кричит снова.
– Решила, что все можно?! – Откуда-то издалека прогрохотал голос матери.
Девушка делает последнюю попытку вырваться, но теряет сознание от третьего удара. Она проваливается вниз и летит в черную пустоту, отдавшись тянущей боли внизу живота. Где-то в другом мире ее мать крутит цифры на диске домашнего телефона.
– Марина Николаевна, это мама Олеси, – с жеманной интонацией щебечет женщина, – звоню, чтобы сказать спасибо за вашу бдительность. Теперь она даже близко к сигаретам не подойдет. Что? Что вы говорите? Не она? Ах, одноклассница? Что ж, лишним не будет.
Она