Елена Николаевна бросила взгляд на кладбище, от которого медленно отъезжал школьный автобус, выезжая на трассу.
– Ой, не оборачивайтесь! – Воскликнула Маша, – мне мама сказала, что это плохая примета!
– Ничего страшного… – дрожащим голосом ответила учительница, поправляя выбившуюся прядь волос, – я тебя вот что хотела спросить… ты не помнишь, как зовут мальчика из другого класса, с которым наш Костя дружил?
– Миша? – Переспросила девушка, – Миша Карасев?
– Точно, Миша! – Елена Николаевна раздосадовано хлопнула себя по лбу, – все забывать стала…
– Так возраст, Елена Николаевна, – заботливо покачала головой Маша.
– Возраст… – повторила женщина, наблюдая за каплями дождя, с ожесточением бьющими в хрупкое лобовое стекло.
10.
Знакомый запах из кухни ударил ей в лицо, едва она переступила порог. Кто-то невидимый заботливо положил ей на плечи несколько тонн железа, которых она не видела, но ощущала.
– Прилетела наша бабочка! – Воскликнула ее мать, вытирая мокрые руки о потасканный фартук, – залетела на огонек!
Олеся покосилась на нее и устало скинула с плеч пальто, еще сильнее почувствовав вес, давивший на них.
– Что, пропела лето красное, попрыгунья-стрекоза? – Продолжила женщина, закрывая своим массивным телом проход в кухню. – Ты время видела?!
– У меня были дела, – Олеся с раздражением сняла сапог с левой ноги.
– Какие такие дела, м? – Лидия Михайловна всплеснула руками, – по лужам прыгала, что ли? Ноги, вон, все в воде!
– Там было грязно, – девушка сжала пальцы на высвобожденной правой ноге и осторожно поставила ее на теплый пол.
– Грязные дела, я поняла, – кивнула ее мать, скрываясь на кухне, – иди ужинать, нахлебница!
– Я скоро съеду! – Крикнула Олеся, на секунду замерев перед своим раскрасневшимся отражением в зеркале, висевшим рядом со стойкой для обуви.
– Рассказывай больше, – хмыкнула она, гремя тарелками, – руки помыть не забудь, сказочница!
Ответ застрял в ее горле, и Олеся молча зашла в тесную ванную комнату. Она открыла кран с холодной водой и пристально посмотрела на воду, исчезающую в сточной трубе. Выждав несколько секунд, она закрыла кран, и вышла.
– Куда ходила-то? – Мягче спросила Лидия Михайловна, ставя перед ней тарелку с борщом, в самом центре которой медленно таяла горка сметаны.
– На кладбище, – Олеся без энтузиазма взяла ложку в руки.
– И чего это ты туда ходить удумала, м? – Женщина кинула на стол тарелку с нарезанным хлебом и, не выдержав столкновения, кусочек бородинского покатился по скатерти, весело подпрыгивая.
– Я же вчера говорила, – вздохнула девушка, – я веду журналистское расследование.
– Вчера не поверила и сегодня не поверю, – отрицательно потрясла вторым подбородком ее мать и тяжело опустилась напротив, – чего-ж у них других нет, поспособнее? Или ты ножки перед кем надо раздвинула, а?
– А тебе то что с того? –