– Это профессиональный ученый. Физик, защитил недавно докторскую диссертацию. Мечтает о собственной лаборатории. До перестройки занимался в том числе и неопознанными летающими объектами по государственной программе.
– И вы хотите сказать, – перебил Джири господин Муа, – что он допускает ИХ существование?
– В то, что ОНИ есть, он верить не может, – улыбнулся Джири, – ранее за это его бы с треском уволили с работы. Во что верит бывший советский ученый, я полагаю, не знает даже его совесть и жена. Часто ему приходится выдавать за истину то, с чем он в корне не согласен, а о том, что он на самом деле думает – догадаться невозможно. Поговорить об этом он решится разве что с котом на темной кухне. Даже подозрение в существовании инопланетян противоречило бы принятой в верхах установке. Там априори утверждается, что ИХ нет, и основная задача советских, а теперь и российских ученых – развенчивать всяческие фальсификации. Да, уточняю, – всяческие вражеские фальсификации. Если же ты с этим положением не согласен – меняй работу.
– Чем же он может быть нам полезен?
– Он человек крайне активный, инициативный, деятельный, способный пробивать стены, по крайней мере, постоянно пытающийся это сделать. Он сделает все, что сможет, разумеется, за деньги, – ответил Джири. – При этом, что особенно интересно, его больше интересуют деньги не для себя.
– Это как? – удивился господин Муа.
– Ну, это же Россия, здесь все с ног на голову. Его больше интересуют деньги для исследовательской деятельности, вернее для свой лаборатории, – сказал Джири. – У этого человека жуткие амбиции. Он всем пытается доказать, что он лучший, самый гениальный и т. д. И если он сумеет достать любое, пусть даже самое экзотическое финансирование, он утрет нос всем своим многочисленным недоброжелателям.
– В таком случае ему потребуется много денег, – предположил господин Муа.
– Вовсе нет. Сейчас ученые в этой стране не котируются, их оклады даже со степенями – ниже зарплаты кондуктора в трамвае. Они рады любой мизерной сумме. Я могу вас познакомить. Его зовут Агекян Семен Аршавирович.
– Так он армянин?
– Обрусевший. В России все давно перемешалось. Его дед пас в горах овец, а его ребенком воспитывала глухая бабка. Мать после долгой учебы оказалась в Ленинграде, где она и вкалывала на химическом производстве. Армянского языка он не знает и вообще к языкам не способен. На английском говорить пытается, но крайне коряво… Если хотите, я его с вами познакомлю.
Спустя несколько часов после разговора господина Муа c Джири предложенная последним кандидатура в лице Агекяна топталась возле Ростральных колонн, что на стрелке Васильевского острова. Семен Аршавирович имел весьма эффектную внешность. Он был высок, широкоплеч и когда-то