– Через десять минут я должен кушать, а вечером приду около семи часов.
– Куда же вы, батюшки-светы, Фридрих?
Гауптман значительно посмотрел на неё и ответил:
– Мы будем строить один объект, и я буду там руководить.
Валентина Никаноровна деланно выказала ему своё восхищение, что очень понравилось немцу. Он решил, что повысил свой авторитет в глазах простой русской крестьянки.
По 6 ноября 1941 года Фридрих уходил очень рано и возвращался уже затемно. Немцы работали как проклятые.
Валентина Никаноровна привыкла к такому режиму дня немца. Смирилась она и с его ежедневными купаниями.
Любу он будто бы не замечал, а малышу иногда давал конфетку или шоколадку.
Костик односложно говорил «данке шен», брал подарок и убегал в комнату к матери.
Фридрих Паульсен смотрел ему вслед и негромко говорил сам себе:
– Ничего, и этого дикарчонка приручим.
Днём 7 ноября 1941 года гауптман вышел из дома в сопровождении трёх солдат. Валентине Никаноровне и её детям приказал на улицу не выходить. Вечером в окно постучала испуганная соседка и сообщила, что в деревне Крюково взорвали три немецкие автомашины, и погибло несколько солдат из шофёрской обслуги и охраны.
Едва соседка ушла, пришёл злой гауптман и сходу спросил:
– Вы ничего не знаете?
Люба ответила ему на немецком языке, что они были дома, как приказал гауптман, а к ним никто не приходил.
Немец подумал-подумал и рассказал о произошедших в Крюково событиях.
– Некоторые ваши жители, Валентина Никаноровна и Люба, не хотят честно служить Германии, их всё равно найдут и расстреляют, а лучше – повесят. Если что-то произойдёт у нас в деревне, то мы расстреляем десять взрослых, а десять детей пошлём в Германию.
Валентина Никаноровна охнула и стала мелко-мелко креститься.
Довольный произведённым эффектом Паульсен снял в коридоре сапоги и в носках прошёл в комнату. Перед тем как закрыть дверь, он кивнул Валентине Никаноровне: мол, помой и почисть сапоги.
Пришлось выполнять приказание.
Режим охраны вокруг деревни Жилино усилился. Как поняла Люба, объект достраивали, а потому немцы не хотели излишней огласки.
Люба решила во что бы то ни стало узнать, что это за объект. Вечером 10 ноября 1941 года она попросила разделить трапезу вместе с гауптманом. У немца было хорошее настроение и он милостиво разрешил. Подавала на стол Валентина Никаноровна. Костик стоял в дверях и с обидой смотрел на сестру и на немца. Тот вальяжно махнул мальчику рукой, чтобы и он садился за стол.
Подав блюдо, Валентина Никаноровна тоже пристроилась на табуретке у края стола. Немец пил рюмку за рюмкой и философствовал:
– Великая Германия совсем скоро пройдёт парадом по Красной площади. Потом война закончится. Советы мы выбросим за Урал. Я буду здесь большим человеком – землевладельцем. Мне нравится ваша чистоплотная семья, ваша исполнительность и ваша готовность