Слава предкам. Александр Владимирович Воробьев

тогда в снегу, как родила. Папаша твой силой меня уложил, так и знала, что из того вырастет. Зачем ты вообще нужна? Лучше бы ты просто сдохла.

      Склонив голову, Валя стояла с опущенными руками. Ее щеки припухли и болели. Девочка морщилась от боли, но не дотрагивалась до лица. Что-то затрещало под крышей.

      Прошло несколько минут, ни слова более не сказав, Антонина стала возиться с готовкой. Валю все еще слегка потряхивало, но потихоньку тело начало успокаиваться.

      «Послезавтра боль как рукой снимет», – подумала про щеки Валя.

      III

      Ясным утром, как чуть посветлело от восходящего солнца, для старика настала конечная минута. Медленно подбиралась его смерть. В свою последнюю ночь он совсем потух и собрался отходить, домашние это сразу поняли, были наготове. Время от времени, когда старик начинал издавать звуки сильнее обычного, Антонина засовывала ему в рот тряпку. После этого он затихал, больше не жаловался. Когда старик переставал издавать звуки, дочь вынимала тряпку.

      Все в доме думали о близкой смерти и ждали ее прихода. Антонина суетилась, караулила отца весь вечер и всю ночь, каждый час в темноте подходила к нему, проверяла, жив ли, и приговаривала:

      – Живой еще, вот-вот сготовится.

      И вот в утренний час, испустив последний вздох, старик, лежа в одном положении, умер. Удовлетворенная Антонина, увидев бездыханное тело отца, тут же сообщила Ивану о кончине его тестя, тот сразу вышел из дому. Дело было сделано, женщина радовалась, все для нее получилось как нельзя лучше. Смерть пришла в дом, наступило судорожное оживление, все зашевелились, все были взволнованы случившимся. Сейчас же покойника обмыли и положили в принесенный деревянный гроб, подготовленный заранее. Гроб поставили на стол, выдвинутый в середину комнаты. Тут же, около стены, стояла деревянная крышка.