Когда под ногами навязанная почва, а выше фальшивого горизонта – самодельное небо, почему-то нет желания творить себе подобных, хочется немного обустроиться. Алекс не сомневался, он либо умер, либо спит, либо в коме. Определиться точнее не получалось, так как виденные редко сны помнил фрагментарно, умирать и вовсе раньше не приходилось, а про состояние в коме только в сериале смотрел, при этом мир Эгоплеромы казался привычным и все его действия выглядели логично.
Закладка паркового ансамбля сразу на старте оголила массу физико-ботанических проблем, не все из них решились наилучшим образом. Однотипная процедура по материализации элементарных вещей, будь то травинка, песчинка и далее по смыслу, а также и более сложных конструкций – куст, дерево, россыпь камней – навели Алекса на идею создать некое подобие хранилища – кладовую Эгоплеромы. Другими словами, готовый либо незавершённый предмет не аннигилировался с концами, а просто, теряя визуализацию, растворялся в окружающем эфире. По мере необходимости объект извлекался в нужных количествах, при этом не требовалось хранить в памяти все детали до мелочей, достаточно помнить о его существовании в качестве образца, тем самым сосновый бор на десяти гектарах – минутное дело, если бы не одно «но».
Деревья падали друг за другом то ли под топорами лесорубов-призраков, то ли от нашествия невидимых бобров. Рухнувшие стволы безжалостно стирали видовые различия между парковой аллеей и девственным буреломом, лишая дизайнера ландшафта остатков терпения разбираться в причине: корни ли слабо развиты, крона ли перегружена?
– Александр, – не сказать, что голос дракона издевался, но и сочувствия в интонации не прослеживалось, – творческая личность, а создатель иным и не вправе существовать, обречена на собственное представление о прекрасном. Созидай! Ни на кого не обращай внимания! – спрятал лик за лапами, продолжив подглядывать в щель между пальцами.
В молчаливом ответе Алекс продолжил ниспадающий взгляд гиперболическим взлётом головы, намекая на существенную разницу меж искусно сотворённым небом и убогой поверхностью тверди. Закончив уничижающий жест, прокомментировал: – Ни в чьих советах не нуждаюсь, – со спокойной совестью продолжил начатое.
Как ни заливайся сладко консенсус-соловей фальшивым нотным письмом, диссонанс безмолвия действовал угнетающе. Вид стоящей по стойке смирно травы, равно как и пары-тройки деревьев, несущих службу почётного караула, провоцировал начальные симптомы отрезвления, мутило. Не то что отдыхать, ходить