– Почему-то и не сомневаюсь.
– Пацаны, да у нас тут кино, прямо мелодрама на открытом воздухе…
– Точно, сбежавшая зазноба…
Ассорти хохота на выбор: от гаденького до мелкого и неискреннего.
Алекс обернулся, четверо. – Вы сразу гуртом начнёте, как гопники, или предпочтёте мужланами по очереди, или всё же одинокий рыцарь за просроченным билетом в прошлое?
– Мы вообще никак, – сплюнул бывший ухажёр с презрением, – много чести!
– Вот как? – удивилась Оля. – Нестандартно! Время, пока не виделись, потратил на работу над ошибками? Того и гляди начнут тебя друзья-товарищи уважать, – хмыкнула, – продолжай в том же духе, может, преуспеешь, главное – подальше от меня держись. Пойдём, Сашка, – увлекла за собой.
Что-то чиркнуло Алексу по стойке воротника. Следом вскрикнула Оля и, обхватив голову руками, присела на корточки, после чего медленно завалилась спиной на тротуар. Выронив сумку, Алекс рухнул на колени, склонился над упавшей девушкой, по виску которой, напитывая волосы, будто краска беличью кисть, стекала кровь, заполняя изъяны асфальта.
Мяукнул громким мартом, освобождая подоконник, потревоженный кот Васька. Женский голос закричал: Василий, звони срочно в скорую! Дом пробуждался, выходя из сумрака, раздвигались шторы и тюль, местами распахивались окна.
– Оля, потерпи немного, смотри, смотри на меня, – кружилась голова от ярости и бессилия.
– Сходишь со мной в кино? – постаралась стать легкомысленной. – Только фильм выбираю я, – спрятала за длинными ресницами помутневший взор.
Сирена, синие всплески, чья-то рука коснулась плеча. – Поднимайтесь, молодой человек, поднимайтесь…
– Молодой человек, – настойчивый голос, – поднимайтесь, прибываем через полчаса, – полупросьба-полуприказ вдоль вагона, – граждане, у туалета не толпимся! Вещи свои не забываем! Выход у купе проводника!
За переступившим порог спальни, лязгнув собачкой, сквозняком захлопнулась дверь. Комната встретила вошедшего тусклым, не моргающим взором ночного окна. Допотопный пружинный будильник, убеждённый противник точного хода, мерно тикал, утончённо подчёркивая обступившую отовсюду тишину.
Пальцы привычно утопили клавишу настенного выключателя. Негромкий щелчок, и интерьер, безропотно хранивший домашний уют, предательски исчез. Предложенное взамен не имело права существовать, но бессовестно игнорировало запрет.
Каждый элемент свежевыжатого архитектурного стиля выпячивал пренебрежение к гармонии. Затирочные швы облицовки пола местами обижали размерами керамогранитную плитку. Та, в свою очередь, находилась далеко не в квадратном, привычном для обывателя образе. Несколько люминесцентных ламп, комарами рассевшись на потолке, вопреки паспорту изделия не испускали, а напротив, поглощали свет. Чернили тенью, словно сажа, лицо трубочиста, постепенно, точно исподтишка. Существует поверье, встретив, догони, дотронься и исполнится заветное желание. Мало кто знает, совсем неважно, где потереть и