– Милый мой, – говорил Писатель, – вы такой же писатель, как я. Вам так же, как и мне, присуще особое отношение к слову. Вы чем занимаетесь?
– Работаю в маленькой производственной фирме.
– Э! – поморщился Писатель и махнул рукой. – Это для семьи, для куска хлеба. А для себя? Для души?
– Я блогер на «Эхе Москвы», – виновато сказал дядя Автандил, – и веду колонку в районной газете.
– Да мы с тобой одной крови! – захохотал Писатель.
– Нюшка, ты какие-нибудь стихи знаешь? – спросил дядя Витёк. – А то почитай, будет приятно.
И Нюшка, оглянувшись на березу, розовую в лучах утреннего солнца, продекламировала, старательно проговаривая слова:
Белая береза под моим окном
Принакрылась снегом, словно серебром…
– Девочка, откуда ты Есенина знаешь? – спросил Писатель.
– И при этом почему в школу не ходишь? – добавил дядя Автандил.
– Ты поэтому нам не дала эту березу спилить? – спросил дядя Витёк.
– Разве она не красавица? – кивнула Нюшка.
– Красавица, – согласился дядя Витёк. – В нашем переулке другой такой нет.
В это время появился вечно пьяный сосед из первого дома по переулку. Сейчас он был не пьяный. Про таких в народе говорят: дунувши. Он суетливо пытался всем помочь, переходил от одной бригады к другой, потом нашел себе занятие – куском ДСП прикрыл рассохшиеся дверцы оголовка колодца. И то правильно: чтобы вода в колодце не замерзла.
Дядя Витёк поднялся.
– Ну что, ребятушки, погнали наши городских. Немного осталось, уж извиняйте.
Работа возобновилась.
Нюшка пошла в дом.
В горнице вкусно пахло только что приготовленной едой. Тетя Ангелина расстаралась: на первое у нее вышли свежие щи с мясом, на второе – тушеная с мясом картошка, а на третье – компот из сухофруктов. Она переставляла в кухонном шкафу баночки с какими-то корешочками, дедУлин «Вдруг Бонд». Лицо у нее было омертвелое. Потом она села у стола, продолжая слушать бабУлю, закрыв пол-лица концом фартука.
– Тетя Ангелина, – спросила озадаченная Нюшка, – ты, что ли, плачешь?
– Нет, деточка, нет, милая, – испугалась тетя Ангелина. – Просто соринка в глаз попала, деточка моя хорошая!
В сенях хлопнула дверь, раздался зычный голос дяди Витька:
– Эй, Геля, тебе хозяева не надоели?
– Иду я, иду! – отозвалась тетя Ангелина и высморкалась в платок, извлеченный из кармана. – Нетерпеливый какой, – добавила она вполголоса.
– Мужик, – с удовольствием сказала бабУля.
Нюшка снова вышла во двор. Работа была сделана; у въезда на участок темнел круг на снегу, где только что находилась угольная куча, теперь надежно упрятанная под навес.
Вдалеке шли по картофельному полю Писатель с дядей Автандилом и продолжали о чем-то увлеченно разговаривать.
Вышла