За одной партой с Димой сидел Серега – очень эмоциональный и неуравновешенный мальчик. Он постоянно дрался со всеми и регулярно плевался нам на голову. Я стойко сносила его поведение, но иногда всё же жаловалась воспитателю. Но Сережка, похоже, был педагогически запущенным ребенком, балованным и плохо воспитанным. Для него взрослые абсолютно не являлись авторитетом. Серега без стыда осыпал их нецензурной бранью, бил сверстников и жил по своему разумению. Он учился по настроению. Если учитель раздражал его своими замечаниями, Серега снайперски точно запускал в него железным прибором, предназначенным для письма по брайлю, рискуя нанести производственную травму. Серега видел плохо, но на голос ориентировался просто великолепно.
Ребята из начальных классов сильно боялись задиристого мальчугана. Походы к директору для Сереги были хоть и регулярными, однако малоэффективными. Отправить полуслепого Серегу в школу для трудных подростков было задачей невыполнимой. Нервы воспитательницы иногда сдавали, и она истерично плакала, в очередной раз порываясь уволиться. Мы как мыши забивались под парты и даже не шевелились. Все боялись этих нервных припадков.
Только один Сережка весело напевал какую-нибудь песенку и что-то мастерил. Надо сказать, при всей своей бесшабашности Сережка был достаточно творческим человеком: мастерил кассетный магнитофон двадцать первого века, как сам его называл. Раскрашивал бумажное изделие, вставлял в него бумажную же кассету, подходил к кому-нибудь и просил нажать на нарисованную кнопку. Демонстрация завершалась выступлением Серёги, исполняющего песни Юры Шатунова или Тани Булановой, точно копирующего их стиль и манеру пения. Еще Серега изготавливал пыточные изделия и обещал нас всех замучить до смерти электробананчиком. Пыточное изделие представляло собой обыкновенную плетенку, сделанную из жесткой цветной проволоки. В девяностые годы плетение из цветной проволоки было очень популярно среди мальчишек. Плели по большей части авторучки, лошадок, человечков, а Серега специализировался на электробананчиках. Устройство работало по следующему принципу: как только его владельцу хоть что-то не нравилось тон голоса, манера поведения, подозрительный смешок или несвоевременный вздох одноклассников, – проволочное изделие в виде банана больно тыкало злопыхателя. Прибор приводился в действие мышечной силой Серегиной руки.
Я, как и все прочие, очень боялась Серегу, особенно мне было плохо от того, что авторитет неуправляемого мальчишки с каждым днем укреплялся, а воспитательница переходила с ним на дипломатичную ноту. Она старалась улаживать с ним проблемы мягко, интеллигентно. Серега принимал такое обращение как слабость и ещё больше ожесточался.
Каждый новый день для меня стал борьбой за мирное существование в этом коллективе. Мы с Гузелькой были для мальчишек мишенью. В нас летели насмешки, острые предметы,