– Рота подъём! – контрольный выкрик папы, специально для Аси, моей сестры.
Я почистил зубы, оделся, закрыл за собой дверь и вышел на улицу. Мы жили в двух комнатах коммунальной квартиры на первом этаже. Солнце поднималось над школьным стадионом, я должен был повернуть направо к детскому объединению № 89, но маленькие ножки вышли на грунтовку, налево, и повели меня в сторону леса, окрашенного золотыми лучами.
Пара шагов взрослого равняется полутора метрам, пара быстрых шагов ребенка – около метра. Я не бежал, но торопился и минут через семь был у скального обрыва.
Помню строительную технику и бытовки, столбы освещения на дне тёмной каменной ямы, на краю которой стоит любопытный мальчик с широкими веснушчатыми скулами и жестким непослушным ёжиком.
Ходили слухи, что откачивающие помпы демонтировали раньше времени, подземная вода стала поступать слишком быстро и технику из карьера убрать не успели. С тех пор, на дне, под многометровым слоем зеленоватой воды ржавеют гаражи и экскаваторы, за ковши которых, иногда по народным праздникам, цепляются пьяные утопленники, «химики», слесаря и фрезеровщики завода «Красный Авангард». Может, и сейчас, стоят, покачиваясь, в прозрачной изумрудной толще, бледные мерцающие фигуры, в чёрных семейных трусах и засаленных майках алкоголичках, с брутальными лаконичными пороховыми наколками на плечах.
Мне пятый год, мама на работе, папа, поглощенный описанием белковых тел в пыльце лиственницы сибирской, бьёт по клавишам, полирует статью в международный научный журнал «Цитология и генетика», сестра никогда, никуда не торопилась, она опять заснула, школа подождет, а я – на краю обрыва, который стал теперь частью моей Ойкумены.
Возвращаюсь обратно, быстро прохожу мимо своего дома, и поворачиваю к детскому саду. Мама в белом халате ждёт у окна и машет мне рукой.
3
Детский сад, первые классы школы – важные этапы, но резких фрагментов от той жизни в моём мысленном альбоме осталось не так много. Я начинаю вспоминать, и вижу, что двигаясь из бессознательных кладовых в настоящее по временной ординате, все вспышки в памяти связаны только с очень яркими эмоциональными потрясениями, либо с физической болью – эти чёткие картины является реперами, опорными точками, основываясь на которых можно частично восстановить ландшафты прошлого.
Первая моя смерть произошла во время прогулки. На деревянной горке мы боролись, я был в основании кучи тел, попытался выбраться и скатиться вниз, ребята держали за капюшон, который затягивался на шнурках с деревянными шариками, я не мог дышать, пытался крикнуть, но только открывал рот, задохнулся и умер. Было темно, а потом светло. Я открыл глаза, совсем рядом на меня смотрели два больших серых зрачка Кати Звонарёвой.
– Ты чего тут разлёгся. Обедать звали.
Поднял голову и оглянулся. Лежал на гравии, под горкой и никого, кроме Кати рядом не было. Если я здесь, значит, смог вырваться, выкатился за низкий бортик и упал вниз.
Катя