– Будь к ним снисходителен, Влад. Им тяжело приходится. Детство в эпоху глухой стабилизации, блёстки, глянец, даже смс через Т9. Переводят хорошо – и слава Богу.
– Странно слышать это от тебя, Ксюнь. Ты 3 года редактировала наши тексты, на ходу, на коленках, на слух – anywhere, anyhow, always38. И ты бы нас за такие заголовки убила взглядом.
– Мне бы не пришлось, Влад, потому что ты бы такого никогда не написал.
– Это правда. Хотя у меня, конечно, тоже случались text fail'ы39. Подтвердите, Андрей Александрович?
– Не мог бы, даже если бы хотел. Я в том издании отвечал за картинки, если ты забыл.
– Что не мешало тебе внимательно читать все наши тексты и отпускать язвительные комментарии с цитатами «из лучшего» на планёрках. Мне вообще иногда казалось, что ты на них только ради этого и ходил, man.
– Прошло много лет и теперь уже можно сказать – тебе не казалось.
– А я вот знал, man40. Ты-то в другом режиме жил. Подбирал свои картинки, утверждал их непосредственно у редактора и уходил курить на крышу в задумчивости. Я в такие моменты тихо тебя ненавидел.
– Какие признания. И это ты ещё не пил. Но описание моего режима работы, конечно, сильно тобой приукрашено. Картинки тоже нужно было редактировать. А поскольку вы все там были просто повёрнуты на совершенных текстах, очередь до них всегда доходила в последний момент. Когда времени до дедлайна уже не было совсем. Помню, как Ксюня в отчаянье спрашивала меня: «Ну почему у нас не радио?»
– Радио у нас потом, справедливости ради, тоже было. Но там выпускающим, слава Богу, уже была не я. И это отдельная история.
– Открыть вина?
– Открой, пожалуйста. Спасибо, Паш.
– Да, выпускающим там была чудесная девушка Ася с подходящей фамилией – Сдали. Что, конечно, породило в редакции массу шуток про «сдали Сдали» и так далее. И только вы ксенофобно стебались над нашим грузинским союзом.
– Что никак не мешало вам всячески этот союз укреплять, Андрей Александрович. Причём, вне подготовки эфиров – особенно.
– Вы старый сплетник, Владислав Андреевич. Это давно известно. А к Асе я, между прочим, испытывал самые светлые чувства.
– Это потому что ты был единственным, кто не писал тексты, Андрюх. И, соответственно, не спорил с ней из-за каждого слова, не получал от неё за превышение лимита на иностранные слова, не доказывал, что три сложноподчинённых предложения подряд в новостном тексте – это ok, и так далее.
– Ну что я могу сказать? Виновен, да. Я тихо делал графику для сайта станции, куда вы потом эти свои тексты сливали. Хотя стоило на самом деле сливать туда расшифровку ваших споров. Помню, как пережил культурный шок, узнав от вас на пороге третьего десятка, что правильно говорить «кулЁр». Хотя у меня тяжёлый филологический бэкграунд. Вообще, ваша одержимость орфоэпией могла свести с ума