– Ты куда?
– Я к Лене. Ей я ещё нужна. Водки не пей больше, ладно?
– Ладно…
Долго сидел я под липой – «нашей липой». Пил чай, курил одну сигарету за другой и бездумно смотрел на воду, по которой плавали утки. А я их не видел. В голове звенело – «ей я ещё нужна». Приблизился вечер, набросил серую вуаль на пруд, деревья. От воды потянуло прохладой, стало зябко. И пусто. Я поднялся, взял корзинку и побрёл к машине.
Пить я больше не стал. Вынес диван на помойку – его сразу забрали. Купил новый. Занялся делами. Через неделю поехал к своим девочкам в санаторий. Держалась Ляля ровно, я видел – не простила. Вскоре они вернулись.
Мы начали жить как все…
Лето размашисто шагало навстречу осени. Листья на клёнах начали покрываться багрянцем. Золотая королева стояла на пороге – завершался ещё один природный цикл.
Осень поселилась в сердце …
Я вернулся из очередной поездки в Турку. Ездил на машине – обкатывал новинку. Неделю назад поменял Вектру на Вольво 850Т5. Машина радовала. Мощная, быстрая. Немного жестковата, но другой она быть не могла с такой динамикой – в спортивном режиме выстреливала за 7 секунд до сотни. Двадцать пять лет назад было круто. Тёмно синяя, натёртая воском, она выглядела красоткой.
Я запарковал машину у подъезда. У детской площадки на лавочке сидела Лена. В мою сторону не посмотрела, словно не заметила. Я решился, подошёл, присел рядом.
– Привет, Лена.
– Здравствуйте, дядя Игорь, – деревянным голосом ответила она.
– Зачем ты так. Я поговорить хотел, не против?
– Ну, давай, говори.
Я посмотрел на неё – ладная, высокая, стройная. Фигурка, от которой даже тибетские монахи зарыдают как дети. Огненные волосы, веснушки… Красивая …
– Лена, я виноват, правда. Не думай, что мне безразличны твои …
– Да брось, – она впервые взглянула на меня глубокими карими омутами. А глаза то у неё – глазищи! – Я не злюсь за то, что случилось. Правда, не злюсь. Я этого больше всего на свете хотела. Мечтала… Ты утром меня обидел, деньгами своими. Словно шлюхе …
– Прости, прости, прости … – Я взял её руки лодочкой и поцеловал нежные маленькие ладошки, она не отняла, только вздрогнула. – Я так ругал себя, честно. Похмелье жуткое было, неожиданно ты. Не понял тебя, не знал … Растерялся я. Хотелось, как то вину загладить… Мир? Ну, скажи, что мир.
– Ладно, – она улыбнулась, глаза влажные. А улыбка то – солнышко встало. – Мир, дядя Игорь. Мир!
– Да какой я тебе дядя, особенно теперь … Почему я?
Она пожала плечами:
– Почему нет? Да в тебя тут половина девчонок влюблены.
Я удивлённо свистнул.
– Преувеличиваешь процентов на двести, девушка! Да что такого в старом, седом мужчине, что бы нравится!
– Какой ты старый, – она улыбнулась. – Скажешь тоже. Ты настоящий – красивый, высокий, подтянутый. Одет хорошо. А весёлый какой – всегда шутишь, здороваешься с пацанами. Нет огня – зажигалку подаришь,