Я поднапрягся и, стараясь не пукнуть, усадил себя, аккуратно свесив копыта со стола, на который меня водрузили. Правое копыто продолжало болеть штопаной ляжкой и больным коленом, которому досталось во время прыжков с высоты. Морда моя, судя по ощущениям, была не намного лучше. От удара пули в баллистическую маску у меня распухла вся правая сторона лица, чудом оставив глаз открытым. И я мог себе представить, какими цветами радуги она должна была в скором времени расцвести.
– Ekhaly urody na pominky, – угрюмо промямлил я.
– Что, простите?
Док непонимающе уставился на меня, потом на Рамиреса. Я с дуру ляпнул в слух по-русски. Рамирес молча покачал головой и сделал доку знак, чтобы тот от греха подальше шел по своим делам.
– Долго я был в отключке?
Рамирес отрицательно качнул своей гривой, оглядел меня и, растянув хрюсло в жизнеутверждающей улыбке, уселся на стул, стоявший рядом.
– Ты даже себе не представляешь, что притащил в свою последнюю ходку.
Рамирес растянул свою рожу еще сильнее, и я начал бояться, что от таких упражнений она у него лопнет по шву.
– Я даже себе не представляю, где нахожусь, – брюзгливо ответил я. – И тем более не представляю, стоит ли мне доверять этим людям.
– Они нормальные ребята, – Рамирес чуть отклонился на стуле, чтобы заглянуть в дверной проем, где скрылся док. – Это те самые, которым мы немного помогли…
– Гражданские?
Я дождался, пока Рамирес кивнет в ответ, и медленно сполз со столешницы. Ноги держали, с учетом ситуации, вполне сносно. Башка, конечно, чуток кружилась, но рвотные позывы начали понемногу отступать.
– Мы наделали слишком много шума, – все также угрюмо пробубнил я. – Легавые наверное с ног сбились, разыскивая нас?
Рамирес покачал головой.
– Они сейчас не знают, за что хвататься. Не то мародеров ловить, не то на каждый выстрел протоколы отписывать. Кругом бардак…
Это немного утешало. Проблемы с органами нам были бы совсем не кстати, особенно с учетом того, что позаботиться о нас в случае чего было уже некому.
– Где мой ствол?
Я пошарил глазами вокруг, пытаясь понять, где мои шмотки.
– Какой из? – попытался сострить Рик.
Я начал нервничать – мне, честно говоря, было не до шуток.
– Любой…
Рамирес слазил рукой себе под куртку, извлек наружу сорокапятку, которую мы отжали у латиносов в Ла Гранде, и протяну ее мне рукояткой вперед.
– У меня твоя «классика», подойдет?
Я молча сгреб пистолет из рук Рамиреса, попытался как-то разместить его на теле и только тогда понял, что все это время стоял босой и в одних трусах.
– Где тут сортир? – оставаясь, как мне казалось, внешне невозмутимым, спросил я.
Рамирес ткнул щупальцем