Проще говоря, Лариса Павловна Двигубина не только ответила взаимностью на его поначалу неумелые и корявые ухаживания, но и сама дала понять в довольно недвусмысленной форме, что готова продолжить это приятное волшебное романтическое знакомство как можно скорее, в том смысле…
Виталий Альбертович намек понял, и покраснел от того, что понял. Он абсолютно не был готов к такому стремительному развитию событий. Боже! Боже мой! – твердил он про себя. – Неужели я не сплю? Но тогда откуда все это?! О! Боже мой!
Виталий Альбертович не верил в любовь с первого взгляда, особенно в такую, когда ей – чуть за двадцать, ему же – почти сорок. Но готов был поверить во что угодно, лишь бы Лариса осталась бы с ним навсегда. О, сколько раз мечтал он об этом и сколько раз отчаивался в подобных мечтах! Сколько раз взывал к святым и сколько раз разочаровывался в подобных воззваниях. Он мучился и страдал, когда она была недостижимо далеко. Когда же она оказалась близко, так близко, так головокружительно близко, он мучился и страдал еще сильнее во сто крат. Но мучение это было сладостным, невозможно, просто невероятно сладостным и желанным.
Так случилось, что Лариса не вернулась с театром с гастролей в родной город Волынск. Она вообще больше не вернулась в театр, в скором времени выйдя замуж за Виталия Альбертовича, сменила фамилию с Двигубиной на Яновскую и прочно обосновалась в шикарной четырехкомнатной квартире профессора, тут же обустроив пару комнат под свой собственный салон и будуар. Она придерживалась того убеждения, что не следует выходить из однажды удачно найденного образа, а потому предпочла и далее вести жизнь светскую и красивую во всех отношениях.
Виталий Альбертович тоже нашел, что искал. Его Лалочка, как он нежно называл свою жену, теперь была с ним, и, как он искренне верил, навсегда. Она прекрасно справлялась с ролью внимательной, любящей и честной жены, наполняя каждый новый день профессора абсолютно новым, неизведанным и счастливым смыслом. Она в буквальном смысле оживила его, как оживила и его заброшенный дом. Она принесла с собой то ощущение беспричинной радости, какое свойственно только молодым и какое сам Виталий Альбертович даже не помнил, когда утратил.
Лариса, милая его Лалочка, вдохнула в него новую счастливую жизнь. Он любил ее безмерно, так, как любят в последний раз, и ради нее был готов буквально на все. Но ей не нужно было много – только крыша над головой, муж, в котором можно быть уверенной, что не сбежит, не бросит и из дому не выгонит, и некоторая довольно круглая сумма в месяц на наряды и развлечения. Все это у нее теперь было, и больше Ларисе Павловне как женщине честной перед другими, точно так же как и перед собой, нечего было желать.
Она открыла свой салон по типу светских салонов девятнадцатого века, где по пятницам блистала ничуть не меньше, чем будучи примой Волынского