Монастырские. Галина Леонидовна Мамыко

умная мысль. И я её решила изложить Вере в письменном виде. Раздобыв кусочек бумажки, я написала следующее: «В.! Давай с трудов смотаемся!» Кусочек этот бумажный был микроскопический, и, следовательно, я и написала по-микроскопически. Потом я дала знак Верке, чтобы она ловила это послание. Улучив подходящую минуту, когда Дина ругала Симерняка (а я спряталась за ним), я кинула этот бумажный комочек. Верка глазами проследила его полёт, запомнила место падения, а потом применила испытанный и очень распространённый приём. «Уронила» на пол ручку и полезла взять её. А сама начала искать тот самый «комочек». Но! Увы! Она его не нашла. Он был такой маленький, что Верка, наверное, его просто не увидела. Пришлось мне через некоторое время снова повторять эту опасную процедуру. Но результат снова оказался такой же. Тогда я, вырвав из тетради в пять раз больше клочок бумаги, написала то же, что писала в первых двух посланиях и кинула Верке. На этот раз – удалось. И вот, когда после третьего урока все собрались на труды, мы с Веркой начали колебаться. А может, не пойти, а? И, наконец, решили. И заманчивый побег состоялся.

      Решили идти ко мне и побеситься. А Таньку Д. попросили, чтобы она сказала Ольге Михайловне, что мы ушли в больницу.

      Дома у меня мы погуляли на славу. А Ольга Михайловна – ничего. И никто не узнал, и нам ничего не было.

      В тот же день на телестудии что-то произошло! Только не со мной, а с Веркой. Конечно, я снова – «страдала». Но – ничего не поделаешь. Сейчас Вера ведь на спектакль (репетицию) ходит. И мальчишки ходят…

      И вот, Вера приходит на телестудию. Разделась и пошла в просмотровый кабинет. Заходит.

      – Здрасьте!

      – Привет! – пробасил К.К.

      – При-и-ивет! – протянула Верка.

      Мальчишки (их пять человек) засмеялись.

      Вскоре пришла Мэри М.:

      – Ну, ребятки! Давайте работать!

      Сначала Мэри М. сделала небольшой докладик по поводу спектакля. А потом приступила к ролям.

      – Ребята! Вы все, запомните, все – симпатизируете Анке. Все!

      А Анка – это Вера. Порепетировав, Мэри М. дала ребятам перерыв. Верка побродила по телестудии. Потом пошла наверх. Вдруг видит, на третьем этаже рожа Генки мелькнула, а в зубах что-то беленькое и длинненькое. Папироса, значит. Верка рванулась сразу туда. Смотрит, а Кулаков и Генка как раз закуривать собираются.

      – Вы что?! Вы думаете, где курить-то собрались?! – возмутилась Вера.

      – А что? – «искренне» удивился К.К.

      – «Что» ! – передразнила Верка. – Это же телестудия.

      – Ну и что? Никто же не узнает!

      – Да ведь от вас потом нести за километр будет! И дымок сейчас здесь напустите! А он потом – сверху вниз!

      – Да ладно тебе! Топай своей дорогой! … – сказал К.К.

      А потом заискивающе добавил:

      – Только, Верка, не говори никому, ладно?

      – Сейчас скажу! Целый полк сюда приведу, донос на вас строчить буду! – шутя, крикнула уже снизу Верка.

      Побродив чуть-чуть по телестудии, Верка решила поглазеть на «курильщиков».

      Они были окутаны дымом и выпускали его струйками через