– Я – внимательный слушатель. Рассказывай все, что хочешь.
– Когда была маленькой, я никогда не чувствовала, что нужна Клэр. Она изо всех сил старалась надевать маску идеальной матери для окружающих или для представителей той школьной системы, в которой я оказывалась на тот момент. Когда рядом были люди, она всегда улыбалась, говорила правильные вещи, обнимала меня или прикасалась ко мне, но, когда нас никто не видел, все было по-другому.
Рассел проглотил желтую таблетку, запивая ее «Маргаритой».
– «Перкосет». От боли.
– Хорошее сочетание. Как я понимаю, я отвожу тебя домой.
Его волосы, некогда длинные и завивавшиеся сзади, были сбриты после несчастного случая. А вот над верхней губой у него оставалась маленькая несбритая полоска.
– У меня всегда было ощущение, что мы с ней отличаемся от остальных людей. У меня были друзья, но я так и не стала одной из них – надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.
– А в чем было отличие?
Я пожала плечами:
– Просто другие. Возможно, это было потому, что она не хотела ни с кем знакомиться. Не хотела, чтобы мы становились частью чего-то. – Я макнула чипс в сальсу и положила его в рот. – Она не ходила на школьные посиделки для мамочек и дочек. Не помогала собирать пожертвования для Ассоциации родителей и учителей. А когда я приносила домой информационные листки, она выбрасывала их.
– Всегда?
– Практически. Мы всегда были аутсайдерами, куда бы ни приезжали.
Во дворе дул легкий ветерок. Тихая мексиканская музыка смешивалась с шумом фонтана, бившего рядом. Текила уверенно прокладывала себе путь к моим мозгам.
– Значит, ты выросла во всем этом: постоянных переездах, отсутствии близких подруг… А как же Анаис? Она была хорошей бабушкой?
Я рассмеялась:
– Жаль, что ты ее не застал. Она приезжала после смерти Клэр. Увезла тело, чтобы похоронить во Франции. Да, Анаис была лучшей частью всей этой истории с удочерением. Это точно. Сильная женщина. Очень сильная. Необычная. Француженка до мозга костей.
Рассел наклонился вперед, посасывая ледяной кубик из своей выпивки.
– Как я понимаю, она была вне себя от горя – ведь так тяжело потерять ребенка…
– Я думала, она останется на подольше. Поживет со мной и Мари. Но она решила все организационные вопросы и уехала на следующий день. – Я склонила голову набок. – Однако пока Анаис была здесь, она держала себя в руках. Была расстроена, но сдержанна. Кажется, я не видела, чтобы она плакала.
Подошла официантка и поставила перед нами еду. Прежде чем заказывать, Рассел спросил меня, есть ли у меня какие-нибудь предпочтения. Когда я ответила «нет», он настоял на том, чтобы сделать заказ за нас обоих. Я была не голодна, поэтому не возражала. Пока он делал заказ, я сходила в туалет. И вот сейчас передо мной оказались три тарелки. Салат гуакамоле, кесадилья с манго и бри и морской окунь, приготовленный на гриле с красной чечевицей.
– Рассел, мне хватило бы и одного из этих блюд.
Он улыбнулся:
– Заберешь