Уже когда мы вышли из дома и снова устроились возле никем не тронутых стопок, Том вернулся к этому разговору, с уважительным видом озираясь вокруг:
– А зачем ты вообще продаешь эти книги?
Я попыталась отовраться:
– Мне же надо на что-то жить, Том. Элементарное нежелание умереть с голода.
– А отец ничего тебе не оставил?
Подобное любопытство показалось мне излишним. И я не стала скрывать этого от Тома. Его лицо снова залилось краской, и он принялся извиняться, чем окончательно привел меня в бешенство.
– Прекрати же ты!
Я толкнула его, хотя не должна была этого делать. Но иногда… Довольно часто я вела себя, как мальчишка, что очень веселило моего отца. Он не поощрял моих детских драк, но когда он выговаривал мне за очередную, глаза у него искрились от смеха.
Покачнувшись, Том оперся рукой о землю, и как-то по-детски обиженно вскрикнул, как будто я ударила его по-настоящему. И мне тотчас стало жаль его, и неловко за свою грубость.
– Прости, Том.
– Да ничего, – буркнул он.
– Нет, честное слово, я не хотела тебя обидеть. Дело ведь совсем не в тебе, понимаешь? Я, наверное, просто извелась за эти три месяца. Нервы сдали. Никого не было рядом. Совсем никого.
Теперь уже мой голос звучал жалобно, и неожиданно Том притянул меня к себе, и погладил по голове. Рука у него была большой и теплой, как у настоящего взрослого мужчины. От того, что это произошло так внезапно, мне на секунду показалось, будто это отец приласкал меня, как бывало часто. И сами собой брызнули слезы, я даже не думала, что они могут так безудержно политься из глаз. И, главное, из-за чего?!
Том гладил мои волосы, и что-то приговаривал, как будто я и вправду была маленькой девочкой, а он, по крайней мере, моим старшим братом. Мне подумалось, что, наверное, в эти минуты он вспоминал свою старшую сестру, по которой, я чувствовала, тосковал так же сильно, как я по отцу. И я впервые пожалела о том, что у меня не было брата. Хотя бы младшего. С ним мне, наверное, легче было перенести эти три месяца.
– Пойдем отсюда, – вдруг позвал Том, и начал подниматься, не выпуская меня.
И я встала, внезапно сделавшись такой послушной, какой никогда и не была. Я даже не стала интересоваться, куда он собирается меня увести. В тот момент у меня возникло ощущение, что я готова идти за ним, куда угодно. Может, и не на край света… Но я надеялась, что туда он меня и не позовет.
Мы прошли мимо моей машины, удивленно, как мне представилось, поглядевшей нам вслед, пересекли нашу невозмутимую улицу, на которой ни один паршивый клен не всплакнул и не засох, когда умер Джеффри Халс, миновали еще один квартал и выбрались за город. Туда, где мне и хотелось очутиться.
Том продолжал обнимать меня, и я не сопротивлялась, ведь в этой близости не было ничего сексуального. А если б и было… Но я не чувствовала в себе никакого волнения и трепета от того, что его рука крепко держит мое плечо. Мне было так хорошо и спокойно оттого, что я, наконец, обрела