Глава 5. Мария
Западная Вирджиния, 1986 год
Дополнительные занятия
По ночам я слышала шорохи, старый дом скрипел, каждая половица, каждая щелочка в окне завывала. Я слышала песню прошлого. Сколько тайн хранил этот старинный особняк, сколько боли в моём сердце он помнил. То, что было в его стенах навсегда, словно на страницах книги, останется здесь. Комнаты и залы напоминали мне темницу, серыми красками был окружен каждый лоскуток, каждая деталь, которая наполняла его. Делая содержание слишком избыточным, меня всегда бросало в дрожь от этих старинных картин, с которых как завороженные на меня глядели прадеды и прабабушки. Они смотрели на меня осуждающе, зная о чём думает моё сердце. Они знали о моей страсти к рисованию и осуждали меня сильнее, чем я сама.
Бродить по дому для меня было единственным развлечением, в качестве наказания за мой побег я сидела дома взаперти уже полных три дня. У меня отобрали тетради и ручки, опасаясь, что я примусь рисовать. Они отобрали оружие у хладнокровной убийцы. Вот так это выглядело со стороны. Прислуга общалась со мной шепотом, миссис Хипкинс внимательно следила за каждым моим шагом, чтобы я ненароком, покинув свою комнату вновь не надумала сбежать. В собственном доме я чувствовала себя пленницей.
А что касается Флорэнс, то я не видела её с того самого вечера. По ночам я слышала шаги, и замирая не в силах пошевельнуться я всё гадала, была ли это мама? Или же Аннет украдкой пришла чтобы навестить меня? Эти мысли не давали мне покоя. Комната по соседству была заперта. Уже долгое время туда никто не входил, оттуда не доносился заливистый смех сестры. Вот только эти шаги всегда останавливались у её двери. И кажется я чувствовала, что это была мама. Я не могла ненавидеть её, но и понять тоже. За что она так поступает со мной? Почему притворяется черствой и делает вид будто Аннет никогда не существовало, а сама ночью украдкой приходит, словно преступник, к её двери. И стоит там подолгу. Я лежу не шевелясь, боясь спугнуть её.
Всё вокруг было чёрным, серым, тёмно-фиолетовым, когда я смотрела по сторонам, стены пугали меня, а мрачные бесконечные двери сводили с ума. Когда же они отворятся? Неужели для меня в этом доме навсегда все двери будут заперты?
Но больше всего меня страшила дверь у восточной стены на первом этаже, грозная, старинная, слишком тяжелая дубовая дверь скрывала от моего взора что-то очень важное. Эта дверь никогда не была открыта. Она словно сердце Флорэнс – то самое место, в котором, мне казалось, она хранила что-то важное, и где для нас просто не было места. Что-то, что могло бы стать её погибелью, её ахиллесова пята.
Каждый раз проходя мимо меня пробирал озноб, направляясь в кабинет отца мне приходилось миновать эту гору, а в детстве мне даже казалось, что я слышу шорохи из-за двери.
Тем