– Всё в порядке, не мог же я позволить юной леди в такую пору идти домой одной, тем более за мной должок, за тот раз – я украдкой смотрела на него, когда он говорил, наблюдала как двигаются его губы и сменяется мимика лица. – Давно ты рисуешь?
Я поёжилась и осмотрелась, лишняя предосторожность никому не мешала.
– С тех пор как, – я замешкалась и остановилась, – вы, наверное, знаете уже? Слухи что ходят в школе, правдивы. – Доминик молча слушал меня. – Моя сестра Аннет пропала два года назад, с тех пор я начала рисовать. – Он смотрел на меня, внимая паузам между фразами. – Никто не говорит со мной о ней. Словно её не существовало. Когда я рисую, мне становится легче. – Смахнув слезу с щеки я продолжила. – Спасибо, что выслушали, дальше я пойду сама.
Мистер Гаррисон подошёл поближе и нахмурившись сказал то, чего я никак не ожидала, но была ему безмерно и искреннее благодарна.
– Ты можешь говорить со мной об этом, если тебе будет легче. – Он улыбнулся. – Я помню о нашей тайне. Ты можешь не бояться. А теперь беги скорее домой, ты ведь вся дрожишь.
И правда, моё тело дрожало от холода, но внутри пылал жар. Как же давно я не говорила о своих чувствах никому. Почему-то с ним было так легко. Может потому что он напоминал мне сестру?
– До свидания, Мария! – Он помахал мне, а я прибавила шагу и ещё раз осмотревшись вокруг, удостоверившись что никто не смотрит, прошмыгнула в отверстие в ограде.
Луна стояла высоко в ночном небе, ночь была ярко усыпана звёздами, но что-то подсказывало мне, что стоило ждать беды. Миновав фонтан в саду, я запрыгнула на бетонные ступени, которые вели к входу в зимний сад, я знала, что миссис Хипкинс не запирала его, возможно специально для меня. Поравнявшись с ещё одним искусственным фонтаном прямо у входа, я услышала голоса.
– Где её носит я спрашиваю?! – голос матери свирепствовал на прислуге. Дверь с размахом отворилась прямо перед моим носом.
Флорэнс. Моя мать. Мы не виделись, кажется, около недели. Дом был на столько велик, что нам и правда удавалось существовать в нём так, чтобы не пересекаться друг с другом. Я давно не видела её лица. Я помнила её холодной и непроницаемой. С тех пор как Аннет сбежала, мать перестала улыбаться, а сегодня её лицо было полно эмоций, от гнева её щёки горели, у глаз стало больше морщин, а рот вытянулся в тонкую полоску. Волосы были собраны в пучок, на ней было домашнее платье и дорогой халат с вышивкой, вот только наслаждаться тонкой работой у меня сейчас не получалось. И как всегда Флорэнс была в своих перчатках, она не расставалась с ними никогда, это было такой же загадкой для меня, как и поведение матери.
– Мария! – Содрогнувшись каждой клеточкой тела при звуке её