Но меня, безумно соскучившуюся по морю, даже мутные, сине-зеленые воды залива, сходившиеся за горизонтом в одной точке, откуда выкатывались шумные, седовласые, пахнущие солью и ветром, волны, приводили в искренний детский восторг.
Перейдя через дорогу, я оказалась у пляжа, вход куда был перекрыт шлагбаумом с двумя белыми карявками на синем фоне знака. Судя по всему, это значило « проход воспрещен», или что-то в этом же роде, однако я притворилась неграмотной и не обратила на вывеску никакого внимания. Перекинув ногу через шлагбаум (при этом я старательно огляделась: как бы кто не увидел задравшейся юбки), я спрыгнула на песок с другой стороны. Вопреки моим ожиданиям, темный песок был вовсе не грязным и не тяжелым, и мои ноги сразу же ушли в него по щиколотку. Я, тяжело вздохнув, расшнуровала и сняла кеды. Осторожно ступая по песку, я поняла, что он был очень теплым и приятным. Когда я дошла до воды, мутная волна как-то несмело, словно стесняясь, осторожно лизнула мою ногу… В моих развевающихся волосах запутался соленый ветер, а волны уже резвее шевелились у меня под ногами…
– Нодока! Позволь спросить, ГДЕ ТЫ БЫЛА?! – Недовольно взвизгнула Канаме, едва я переступила порог, задрорно помахивая кедами, которые держала в руке за шнурки. Смутившись, я неловко переступила с ноги на ногу, оставляя на полу песочные следы.
– Давай быстрее, дуй в ванную! – скомандовала Кана-чан, вооружившись шваброй, – И брось ты свой пакет, что ты его прижала к себе, как родной!
– Это книги! – я положила пакет на стол.
– Так тем более оставь! Намочишь еще… – Кана принялась заметать мои песочные следы, тянувшиеся до самой ванной.
Вымыв ноги, я снова вернулась в комнату, где Кана-чан уже снова стояла у плиты, а мои книги уже в распакованном виде лежали на столе.
– А где ты деньги взяла, Хоня-чан6?
– Мой отец совсем с ума сошел… – вздохнула я, садаяь за стол, – Знаешь, сколько он мне дал?
Канаме закатила глаза, видимо, припоминая какой-то личный опыт.
– Даже знать не хочу! Представляешь, когда мы с Ичи переехали, он полгода платил по всем счетам тайком от меня!
Она помешала мисо-суп.
– Кстати, тебе посылка от Клэр! – бросила она, – Там, в твоей комнате.
Посылка от мамы занимала почти всю мою двуспальную кровать. Внутри было несколько одежных чехлов с прилагавшимся содержимым, мои краски, акустическая гитара (я с нежностью погладила черный деревянный бок) и ноутбук.
III
Утром перед фестивалем я проснулась часов около восьми, причем в полном одиночестве: в квартире не было ни души.
Еще вчера Кана-чан попросила меня с утра приготовить чего-нибудь на предмет пожрать с утра. Я тогда не решилась признаться, что не умею готовить, надеясь, что