Красные ноготки Канаме покручивали громкость радио, и до меня донеслись аккорды ACDC – Highway to hell.
– Мне нравиться ваше радио! – я довольно потянулась на заднем сидении.
– Да это не радио! – отмахнулась сестра, – Оно сломано давно. А это все Ичи со своими кассетами! – она показала мне коробку с кучей старых аудио-кассет, – Ты только посмотри! Black Sabbath! Helloween! Metallica! Сатанизм какой-то!
Я только посмеялась, мысленно одобрив выбор Ичиго.
Когда мы добрались до центра города, я высунулась в окно, жадно провожая глазами зеркальные двадцатиэтажки, сверкающие неоновые вывески, и, наверное, в этот момент я была очень похожа на собачонку, разве что слюни не пускала. Хотя, надо признаться, во всем этом присутствовал некий момент разочарования: мне так хотелось увидеть деревянные фасады и пологие крыши!
– Нодока, надо признаться, ты приехала очень вовремя. – произнесла Канаме. – Через пару дней начинается фестиваль Танабата1!
– Фестиваль… – у меня в голове всплыли какие-то смутные воспоминания: кимоно, фейерверки, что-то про бамбук…
Канаме закатила глаза:
– Неужели ты не помнишь?! Мы с родителями ходили на него каждый год!
Я удрученно покачала головой.
– На него надевают кимоно?…
– Юката2 вообще-то. – поправила она и вдруг резко повернулась вокруг своей оси, глядя в окно:
– Смотри-ка, мы уже приехали!
Кажется, мы снова были на окраине города. Ичиго остановился напротив старого шестиэтажного дома из багрового кирпича, выглядевшего на фоне ярких радостных новостроек ветераном. Однако при этом дом внушал некое благоговение, настолько он потрясающе выглядел: даже у балконов были кованные перила!
Когда мы вошли, я увидела старую деревянную лестницу, красовавшуюся блестящими лакированными резными перилам, словно язвительно усмехавшуюся: «А лифта-то нету!».
Но, повздыхав немного, я вспомнила, что мою тяжеленную сумку тащит Ичиго, посему бодро промаршировала на шестой этаж первой.
– Наша – №23! – скомандовала Кана-чан, кидая мне ключ. Я не долго думая повернула его в старинном замке.
Как и во всех японских квартирах, комнаты начинались с кухни, и в данной квартирке кухня была объединена с гостиной. Я вошла, припоминая традиционную фразу:
– Ojomoshimasy! – громко провозгласила я, переступая порог. После я посмотрела на Канаме, взглядом спрашивая, стоит ли разуваться здесь. Та махнула рукой:
– Разувайся, пол теплый.
Я, послушно присев, расшнуровала кеды, а затем, выпрямившись, оглядела комнату.
Комнатка была очень уютна: стены пастельных тонов, деревянная кухонная мебель под старину, два окна, под одним из которых стоял деревянный полудиванчик, заваленный подушками, перед которым разместился круглый стол, обступленный со всех сторон стульями. Под другим окном устроилась пухлая потертая софа в голубой цветочек, напротив