Посреди дня дождь внезапно перестал. Словно вылился весь. Раз – и всё. Полные водой облака ходили по небу ещё весь день, но солнце нет-нет да и выглядывало.
Вечером, сидя в саду, он смотрел на небо. Низкие тяжёлые облака открывали широкую полосу чистого голубого цвета над горизонтом. И он наблюдал, как в эту полосу постепенно опускается солнце. Он подумал, насколько всё приблизительно выходит на словах. Вот взять небо сейчас. Лиловое золото. А ведь так и есть. А из чего состоят облака? Из клоков, обрывков, кудрей, барашков… Всё это по краям отливало почти слепящим прозрачным каким-то золотом, сквозь которое угадывался цвет, следующий за ним – лиловый. А лиловый потом переходил в сизый. Как неуклюже и неповоротливо это звучит. А на самом деле – невероятная красота. Недолгая, ускользающе-переменчивая даже в своей почти полной неподвижности. Впереди и над ним облака и солнце нарисовали целый мир. Он встал со скамейки, чуть отошёл по дорожке от дома – так и есть, его дракон смотрит аккурат в лес. Вот почему ему кажется, что облака стоят на месте. Сев обратно, он вернулся к картине. Он увидел там реку, русло которой прихотливо петляло между холмов. Ему в голову пришли строчки из песни:
Высоко протекает река,
По которой плывут облака.
Красиво. Песня дальше шла довольно дурашливая, но начало было красивое. Справа между холмов река разливалась в огромное озеро, посреди которого был остров с городом и лесом вокруг него.
Стоило ему начать рассматривать какую-то увиденную деталь, как рядом он видел ещё и ещё, подробности появлялись одна за другой, словно на фотографии в ванночке с проявителем. Это занятие поглотило его совершенно. Вернувшиеся собаки подсели к нему на скамейку и в том же благостном настроении присоединились к разглядыванию небесной панорамы.
– Это невероятно, – покачал он головой.
Большая что-то солидарно проворчала, а меньшая, не отрываясь от неба, постукала хвостом по скамье.
– Не завтра? – вдруг спросил он, большая фыркнула, и он добавил: – Ну, не завтра так не завтра. Подождём послезавтра.
Солнце скрылось, и облака постепенно погасли. Все трое ушли в дом. Собаки протопали под стол, и он ушёл спать.
Улёгшись, он, однако, понял, что сна ни в одном глазу. Вот надо было ему спросить. Теперь каждый день будет спрашивать? Тикать, как часы. Ожидание, конечно, штука утомительная. Лучше всего – вообще не ждать. Как-нибудь так настроиться, что когда случится – тогда и случится. А то собаки перестанут с ним разговаривать, усмехнулся он в темноту.
Было уже далеко за полночь, когда он делал себе липовый чай, стараясь не шуметь в кухне.