– Эта… Бля… Слушай мою команду… – честное слово оно само вырвалось и даже соответствующие интонации прорезались. Граждане на несколько мгновений замерли, символизируя собой скульптурную композицию «Последний день Помпеи». Видимо, вследствие услышивания то ли неопределенного артикля, то ли интонаций человека, имеющего право командовать. «Ёпть, ну кто ж тебя за язык тянул» – обратился я мысленно к своему подсознанию, – «Ну давай, пиз… э-э-э… говори дальше…».
– Медсестрам вывести больных из стационара и построить, провести перекличку, ухаживающие рядом… – встроенный чип заработал по полной, раз появились волшебные слова «построить» и «перекличка»; затем, углядев одну из самых сообразительных, правда, несколько… э-э-э… легкомысленных сестер. – Ты… бля («бля» – это была не констатация факта, а опять-таки неопределенный артикль усугубленный скудостью лексического запаса, все как у корреспондента из передачи про происшествия нашей местечковой телекомпании) … Ко мне! По пути заскочишь на второй к «животным» («животные» – это отделение абдоминальной хирургии, в котором оперировали все, что в животе), скажешь, чтобы делали тоже самое… Потом обратно… Всех неходячих и херово ходячих с плевральными дренажами25 – пережать и ко мне. Место щаз-з будет… А потом выдал для ускорения уже почти глубинно-потаенное: – Сто-о-ять! Еще потом сравнишь переведенных ко мне с общим списком, посмотришь, всех ли вывели… Бегом, бля-а-а!
Ну, здесь порядок вроде бы наведен (кстати, если забежать немного вперед, то следует отметить, что получив команду на эвакуацию, народ побрел его безропотно выполнять, а глядя на них и «животные» больные со второго этажа молча присоединились), надо бы и о своих подумать… Тут все просто – 6 человек, на ИВЛ26 никого. Кстати, об ИВЛ… А знание матчасти?: – Так, сейчас отрубят электричество, вырубятся отсосы… Ты – переводи всех больных на пассивную аспирацию27… Ты – вместе с санитаркой перекатывай всех больных в одну половину палаты, нас сейчас уплотнять будут. Потом стулья со всех мест, где найдешь вдоль коридора. Сообразительная, но легкомысленная торакальная медсестра аки трепетная лань принеслась вся в слезах и соплях через 10 минут: – Алексей Романови-и-ич… Петрова нигде нет…
К этому времени неходячие на кроватях с колесиками были закатаны в палату, хреново ходячие были хоть и хреново, но рассажены вдоль коридора, плевральные дренажи были переведены