Легко умереть не дам… Записки поюзанного врача – 2. Эдуард Рубинович Мустафин

судя по пройденному времени, с его сыном, только уже немного по-другому). Водителем Билли был виртуозно-темпераментным, ибо во вверенной ему технике предпочитал использовать только 2 детали: бибикалку и педаль газа. Особенно заметно это было, когда он на новой широкополосной трассе Баку-Тбилиси в районе Евлаха случайно увидел неведомо как залетевший туда мерседес (как теперь понятно – совсем уж старая модель, но в руках горячих кавказских парней он был очень красив и блестящ) с азербайджанскими номерами. Километров 15 Билли героически преследовал его, топя в пол деталь №2 – педаль газа, а когда, разогнав при моем попустительстве, нашу буханку до сотни, он все-таки обогнал преследуемую цель, то от переполнявшего его восторга втопил в рулевую колонку деталь №1 – бибикалку. Еще его отличала готовность к поездкам.

      – Лясточка (это ласточка с грузинским акцентом) готов. Поедем, товарищ лейтенант… – и если немного забежать вперед, то лишь на некоторое время после этой поездки и последующего пожара, его слоган немного изменился, – Нэ поедем, товарищ лейтенант. Лясточка пиз… э-э-э… звездой накрылся…

      Ну, это я немного сильно отвлекся. Мы выехали обратно из Кировабада, когда уже начинало темнеть. Ящик с наркотой лежал в салоне и не напрягал. Совершенно не напрягал, пока, как уже было сказано «лясточка пиз… э-э-э… звездой» не «накрылся». Что-то с проводкой, стартером, да еще и прокладкой головки блока цилиндров. И мы встали. Километров за полста от Кировабада, который ныне Гянджа. Посреди аллееобразной дороги. Меж пирамидальных тополей. В окружении голого, по причине зимы, хлопкового поля (летом мимо этого поля ездить забавно: сидит за столом мордастый приемщик в норковой шапке сверкая золотыми зубами, играет со вторым, не менее мордастым приемщиком в нарды и оба пьют чай из грушеобразных стаканчиков, причем происходит все это в окружении еще пяти или шести сочувствующих, а бабы здоровенные корзины с хлопком к ним подтаскивают и еще чай доливают, когда кончается; очень нравился мне этот обычай). Билли откинул крышку капота, которая находилась в кабине, лихорадочно копался в двигателе и ругался: – Товарищ лейтенант, давай лясточка сожжем нах! Мне родители новую машину купят! Совсем новую! Нэ будет ломаться…

      Машины не ездили, ибо вот-вот комендантский час. Тут ящик с наркотой и начал напрягать. Все сильнее и сильнее, пока вдали не показались фары. В такое время ездить могли только вояки. Или совсем наоборот. Но вояки с большей вероятностью, поэтому я лихо выперся на середину дороги и махнул фуражкой. Фары располагались на милицейском УАЗике. Который 469. С места старшего выскочил вованский21 старлей (надо сказать, что тогдашняя готовность прийти на помощь своим и следующее из него ощущение того самого «военного братства», несмотря на цвет петлиц и формы, дорогого стоит).

      – Ты чего тут стоишь? – задал он хотя и очевидный, но, по-моему,