Петька взглянул на меня:
– Ну, что скажешь?
– Что скажу: здорово! Завидую, повезло тебе. Я такого еще не испытал. И кузнеца не сдрейфил. Молодцом!
– Подлецом! Этого не сдрейфил, а взять ее с собой – сдрейфил.
– И куда б ты ее взял? В роту, что ль?
Петька криво усмехнулся:
– Ага, под койкой спрятал.
– Лучше в сундучок, обмундированием прикрыл…
– Ведь вернется – убьет ее. Как мы ни таились, а… Деревня! Кто-то у себя в погребе чихнет, а уж вся деревня знает, у него насморк. Митуля по пятам за ней ходил, первым и донесет. Я из-за этого места себе не нахожу. Что делать, Андрюха? Всю жизнь потом себя корить буду.
– Могу с ораниенбаумский дедом поговорить: может, кому-то прислуга нужна.
– Я об этом не подумал, – обрадовался Петька. – Отчего ж нет?
– А ты со своей теткой поговори? У них столько знакомых…
– Нет, с теткой нет, – покачал головой Петька. – Начнет: «А что, а зачем, а отчего ты хлопочешь за нее?»
– Ну, в «Ведомости» объявление, или вон на афишных тумбах развесь.
– В «Ведомости» можно…
– А вот, слушай! Маменька в лазарет хочет пойти за ранеными ухаживать, столько везут… Сейчас новые лазареты открывают. Полагаю, и твоя Глаша могла бы. Пойдет на курсы сестер… Напиши, денег на дорогу мы ей найдем – можешь ей написать?
– У тебя не голова, а академия! – воодушевился Петька. – Подруге ее могу написать, у той мужа забрали, у нас полдеревни уже солдаток. Урожай еще не убрали, а к весне совсем мужиков не останется. Кто пахать-сеять будет? Бабы да малолетки…
Он стал рассказывать, как в считаные дни война все изменила. Я рассеянно кивал, а думал о своем, невольно сравнивая, что было у него и у меня. И что случилось со мной в Гельсингфорсе, виделось теперь таким мизерным, жалким рядом с Петькиной любовью, что я твердо решил про дачную связь не говорить. А когда Петька выговорился и стал расспрашивать меня, я, почти как и тогда волнуясь, рассказал, как вся Дворцовая пала на колени, когда вышел Государь, а потом все запели «Боже, царя храни». И Петька, против обыкновения, заразился тем же волнением.
И теперь, стоя в строю Корпуса в Столовом зале, мы с волнением ждали Государя. Наконец прозвучала команда: «Для встречи слева, слушай, на кра-ул!» Гул голосов смолк, взлетели в приеме винтовки, вскинулись головы в сторону картинной галереи, откуда в сопровождении свиты входил Государь, в полевой форме. Оркестр грянул встречный марш, и командующий парадом направился с рапортом. Пройдя по фронту до середины, Государь поздравил нас с корпусным праздником и объявил, что назначает шефом Морского корпуса Наследника Цесаревич. Грянуло сухое троекратное морское «ура».
В этот день мы видели Государя