– Ребят-то тоже нет, которых я к нему на помощь послал, вот что.
– Не знаю, товарищ командир. Надеюсь, что справятся.
– Ладно. Только бы не получилось, как в прошлый раз.
На эту фразу Севка ничего не ответил, а лишь промолчал, опустив голову.
Вдруг из леса выбежал один солдат, специально посланный для того, чтобы узнать, что случилось с Андреем и двумя другими солдатами.
– Срочное сообщение! Срочное сообщение! – прокричал он и остановился около командира и Севы.
– Ну, что там? – торопил его Половцев.
– Хорошая новость: Филипенко просил передать, что дня через два будет в отряде, задание выполнено, письмо у него. Правда, он еще говорил про то, что что-то пошло не по плану, подробности расскажет на месте, но главное, что все обошлось. Сейчас он скрывается в заброшенной часовне за деревней, боится, что за ним следят, но сказал, что все в порядке.
Командир, едва заметно, улыбнулся, посмотрел на Севку, который сказал с улыбкой:
– Вот видите, все в порядке, а вы волновались.
Половцев глубоко вздохнул и произнес:
– У-ух, как гора с плеч.
– Разрешите идти? – спросил солдат.
– Да. Идите, – ответил командир и в хорошем расположении духа присел на заваленное дерево.
Этим днем я накосил сена и после тяжелой работы сидел у себя на крыльце, расположившись на ступеньках, и курил самокрутку. Я даже не заметил, как к дому подошел Ерема.
– Ерема! Ну, и напугал же ты меня! Как же это ты умеешь подкрадываться незаметно, даже и не знаю?
– Часть профессии, – с легким воображением произнес он, надвинув на лоб кепку легким и непринужденным движением руки.
– Что? – тихо спросил я.
– Да нет, ничего. Это я так.
Затем, постояв некоторое время в нерешительности, произнес:
– Ну, ладно, пойду я.
И уже повернувшись уходить, резко остановится. Казалось, он что-то хотел спросить и не решался. Так и не осмелившись, принял решение удалиться. Неожиданно он поборол сомнение и, повернувшись ко мне, решительно произнес:
– Нет, Гриш, я все-таки тебе скажу, хоть и не положено. Я ведь к тебе по делу пришел, с официальным визитом, так сказать.
– А что такое? – удивленно спросил я, потушив окурок.
– Я слышал, отца у тебя на войне убили?
– Да. Но я об этом вспоминать не люблю, – строго произнес я.
– Да я понимаю, а ты мне лучше вот что скажи: отомстить не хочешь? – сказал Ерема и глаза его загорелись диким и сумасшедшим пламенем.
Я испуганно посмотрел на него.
– А разве возможно это? – нерешительно проговорил я.
– Возможно, Гришаня, возможно. Знаешь мне ведь об этом распространяться не велено, но тебе скажу. Мы с тобой уже столько времени дружим. И огонь, и воду вместе прошли.
– Это верно, – все еще не понимая, ответил я.
Тебе врать я не хочу, да и не по-людски это. Я ведь, знаешь,