Отдать наш замок как забаву
Для сарацин, дом христиан?
Иль чести видишь ты изъян,
Что мне позор тот предлагаешь?
Здесь Девы Пресвященной лик!»
«Молчи же, глупый ты старик!
Иль ты, слепец, не понимаешь —
Уж нет оплота христиан.
Мне Андалус уже весь сдан,
Кастилья скоро покорится.
А коль не скоро, то у ней
От оскорбленных королей,
Каким предательство все мнится —
Сама Наварра и Леон —
От них довольно будет зол.
И в этот миг, как голубица,
Гнездо ты вздумал защищать?»
«Тебе всей жизнью нас не взять».
«Скажу еще раз я: посмотрим».
Но гневом страшным и бесплотным
Приор как искрой запален.
Уж видит пред собою он,
Как замки Ордена пылают,
И снова спор он начинает:
«Скажи условие свое».
«Аббат, лишь сдача. Это все».
«А ценности и все владенья
И те окрестные селенья,
Что Ордену приносят дань?»
«О, Дева, здесь с небес восстань
И погляди же как монахи,
В крестьянах пробуждая страхи
За жизнь и в смерти Божий суд,
Все золотом к себе гребут!
Старик, не бойся – ваш налог
Мы джизьей мирно тут заменим.
А всех богатств, земель исток
Я, своему народу верен,
Аль-Андалусу принесу».
«Ну нет, араб. Твою главу
Еще, бог даст, себе достану.
Позорной сдаче не бывать!»
«Ну что ж, смотри, клянусь Кораном,
Ты первый будешь созерцать
Паденье ваших крепостей,
Я клятв своих не забываю.
Запомни их же тем верней:
Ты видишь этих воинов стаю?
Как же они тебе верны.
А завтра будут все мертвы!»
С ужасным криком содрогнулся
Несчастный старец. Он, приор,
Пестуя орден среди гор,
Все для Испании отдавший,
От мавров под знамена вставший,
К глубокой старости пришел
И вдруг он видит: мавр низвел
Все христианские победы.
Еще от Роланда времен
Не так здесь тяжки были беды.
А коль читатель просвещен
Припомнит прошлых лет деянья,
Когда (сказать без содроганья)
Уже был взят Иерусалим,
Легко тогда смиримся с ним.
Так дикий гнев его душил,
Что он с проклятьем возопил:
«Нет, дерзкий, больше ты не ступишь
Монахов кровь здесь проливать
И долг наш рыцарский топтать.
Эй, кто из воинов мне послушен,
Из ножен прочь свои мечи.
Задуйте жизнь, как дым свечи!»
В безумье воины подступили.
Угрозы в них подняли страх.
Знал каждый – завтра на глазах
У них, как обещанья были,
Все братство ихнее падет,
И скоро их самих черед.
Приказ для них был непреложный.
Уже мечи обнажены,
Спасенье