Глава одиннадцатая
Окровавленные колеса скейта
Зазвонил телефон. Это был Юки, и я сразу пришел в ужас.
– О, э-э-э, Моби, ты можешь сыграть редкий грув? – спросил он.
– Конечно, обожаю редкий грув, – ответил я, вообще не представляя, что значит «редкий грув».
– Хорошо, сегодня ты играешь на крыше. Вези пластинки с редким грувом!
– Отлично, спасибо!
Я повесил трубку и запаниковал. Что вообще такое «редкий грув»?
У меня есть хоть одна пластинка с редким грувом?
Я позвонил Дамьену.
– Я сегодня работаю на крыше «Марса», мне сказали играть редкий грув. Ты знаешь, что такое редкий грув? – спросил я.
– Это группа такая?
– Так, ты тоже не знаешь. Ладно, потом поговорим.
Я мог позвонить Роберто. Он-то точно знает, что такое редкий грув, но скажет ли он мне? Если я приеду в «Марс» и поставлю не те пластинки, меня уволят, а после этого он может пойти в «Марс» и занять мое место. Но кого-то надо спросить. Он взял трубку на втором гудке.
– Роберто, ты знаешь, что такое редкий грув? – спросил я.
– Подожди, – ответил он. Я услышал, как он кричит, обращаясь к кому-то на заднем плане, потом он опять заговорил со мной. – Мы думаем, что это Джеймс Браун и фанк семидесятых, – сказал он, – но не уверены. А для чего тебе?
– Ну, я работаю на крыше «Марса», а Юки хочет, чтобы я играл там редкий грув, – сказал я.
– Ну, удачи. Если тебя уволят, сообщи мне.
– О, э-э-э, Моби, ты можешь сыграть редкий грув? – спросил он.
– Конечно, обожаю редкий грув, – ответил я, вообще не представляя, что значит «редкий грув».
Я повесил трубку. Может быть, кто-нибудь в «Винилмании» знает? Вдруг если знают, даже мне расскажут? (Я работал, предполагая, что сотрудники «Винилмании» со мной разговаривать не будут – в основном потому, что когда я ходил туда, со мной никто никогда не говорил.) Я дошел до Кармин-стрит. Днем посетителей было немного, и диджей-продавец выглядел не слишком занятым.
– Привет, извините, – вежливо сказал я диджею, – вы не знаете, что такое редкий грув?
Он уставился на меня.
– Что?
– Редкий грув. Это жанр такой… вы знаете, что это?
– Конечно, знаю, – сказал он с явным отвращением к моему невежеству. Выйдя из-за вертушек, он провел меня в самый дальний уголок магазина. – Вот, – сказал он, показывая на отдел фанка и соула.
– О, значит, редкий грув – это фанк и соул? – спросил я.
– Вроде того, – ответил он и ушел.
У меня на самом деле было немало пластинок Джеймса Брауна и несколько старых записей северного соула. Хватит ли мне этого? Сегодня