Ньюарк, с другой стороны, напоминал несостоявшееся государство. Все слышали рассказы о том, как в Ньюарке звонили 911, а полиция не приезжала, как ньюаркские пожарные пили пиво и смеялись, пока горели здания, как санитары в комнатах первой помощи насиловали пациенток. У Ньюарка была репутация самого ужасного города на Восточном побережье. Но именно там жил и работал диджей Тони Хамфриз.
Они все были больны и едва живы, заслуживая моей христианской симпатии, а не совершенно нехристианского вожделения.
Когда Джаред предложил поехать в Ньюарк и послушать Тони Хамфриза, у меня сразу возникло множество вопросов: «Ты на самом деле знаешь Тони Хамфриза? «Занзибар» существует, или это мифическая страна, хаус-версия легендарного Бригадуна? Нас там не убьют?» Но я не хотел портить веселье своими неврозами. Вместо этого я лишь спросил:
– А как мы туда доберемся?
– А, я одолжу мамину машину, – сказал Джаред. – Она держит ее в гараже на окраине.
В пятницу в десять вечера я пришел домой к Джареду. Вместе с нами в паломничестве в «Занзибар» участвовала его подруга Роми, прекрасная девушка из Квинса арабо-латиноамериканского происхождения, с темными короткими волосами и идеальными черными глазами. Весь мир Роми состоял из хаус-музыки и ночных клубов. Она дружила с Ларри Леваном, часто тусила с Джуниором Васкесом в диджейской кабинке «Саунд Фэктори» и, по словам Джареда, даже была знакома с Тони Хамфризом. Роми ходила по клубам пять дней в неделю, принимала много экстази, пила много воды, танцевала до шести утра, и у нее никогда не было настоящей работы.
Я был одет в утилитарную клубную одежду: черные джинсы, черная футболка, кроссовки. Джаред оделся так же неброско. Роми, однако, выглядела потрясающе. Она зачесала волосы назад и надела тонкую белую футболку, облегающие (но не слишком тесные) джинсы и пару кроссовок «Адидас» из тех, что продают либо японским туристам, либо людям просто стратосферной крутости. Я даже захотел влюбиться в Роми, но она казалась слишком недоступной. Я подумал, что она, вполне возможно, асексуальна или вообще лесбиянка. Или, даже если ее и интересуют мужчины, она вряд ли захочет встречаться с нервным белым музыкантом, у которого едва хватает денег на соевое молоко. В общем, никаких романтических чувств между нами не было – лишь безответное обожание с моей стороны.
Роми и Джаред сели на переднее сиденье большого «Олдсмобиля», и мы поехали вверх по Десятой авеню, обсуждая диджеев, которые им нравятся, записи, которые они обожают, и людей, с которыми встречались. Я сидел на заднем сиденье и смотрел в окно. Мы ехали по Челси, мимо высоких пустых зданий и заколоченных складов, а потом добрались до Линкольновского туннеля. По сторонам туннеля стояла небольшая армия отчаявшихся проституток. Они все были худыми и немытыми, их серая кожа словно впитывала