Григорий Андреевич сел в кресло и с мнимым интересом уставился на шахматное поле.
– Значит, шах, говоришь?
– Да, шах.
– Тогда позволь тебя спросить, сын, каково же твое мнение и отношение к происходящему?
– Я отвечу тебе, батя, но думаю, что тебе не совсем понравится то, что я скажу.
– А ты говори, говори, не стесняйся, я не барышня кисейная, авось не расплачусь.
– Ну ладно, – Алексей сделал долгий глоток вина. – Во-первых, мы живем в капиталистическом обществе уже, на тот случай если ты забыл, а такой склад общественного устоя означает то, что человек сам по себе уже не представляет никакой ценности, – человек в таком обществе уже оценивается лишь как рабочая сила и ценность его квалифицируется исключительно из количества производимого им продукта. Ты понимаешь отец, на что я здесь акцентирую внимание – человек – не ценность, как бы ты хотел это видеть, но человек – потенциальный носитель ценности, чувствуешь разницу? Я тебе приведу аналогию: свинья – не живое существо, но свинья – носитель мяса, понимаешь да? Идем дальше....
– Ты что же это людей свиньями считаешь, Алексей? – Григорий Андреевич широко раскрытыми глазами уставился на сына, не скрывая свое явное удивление и заинтересованность в услышанном. – Это как же так – свиньи то? Мы что же, по твоему такому вот разумению и хрюкать уже должны начать?
– Я же тебе сказал – приведу аналогию, вот я ее и привел. А ты своим неотформатированным устаревшим сознанием пытаешься все это буквализировать и "национализировать". Да, кстати батя, если ты не заметил, мы давно уже все хрюкаем, – тут уже Алексей бодро вскочил со своего места, чуть не опрокинув бокал с вином, и теперь уже занял место отца и начал энергично дефилировать по комнате взад-вперед. – Хрюкаем всегда и везде, по поводу и без. Ты посмотри телевизор – одни свиньи хрюкают, другие по команде им подхрюкивают, аплодируя на задних копытах; в эфире громко хрюкают одно, за кулисами или как у них это говорят – в "кулуарах", заметь словцо то какое иноязычное, созвучно с "клоакой", тебе не кажется так? – совсем другое. Ну да бог с ними с этими свиньями. Сбил ты меня , батя, ей богу с верной мысли. Вот как будто специально.
– Ну, извини, Леш. Ну ты сам со свиней начал, а я только было подхватил, хе-хе, я вижу назрел у нас с тобой так называемый свиной вопрос. Ты знаешь, а я пожалуй проголодался. Не перебраться ли нам на кухню? И ты знаешь – в морозилке есть свиные ребрышки, давай-ка я их сейчас зажарю, а?
– Давай, я тоже есть хочу. А мясо под вино – это шикарно. Тем более свинина – пища на злобу дня.
Они, смеясь, ушли на кухню.
– Так что же там у тебя дальше, Леш, по плану. Про людей то я понял – они, то есть мы – всего лишь источник дохода, не более,