– Ах, да, конечно, я посмотрю потом.
– Какой там будет исход, кстати говоря? – спросил Григорий Андреевич.
– Ты сам знаешь – какой: в крови, которую я обнаружил на верстаке, присутствует алкоголь. Хорошо, что ты мне тогда сразу позвонил, пока кровь не исчезла. Ты знаешь, там вообще немножко неприятная история получилась, – я тебе вроде рассказывал уже: у пострадавшего в больнице дядя работает хирургом. Естественно, дядя врач скрыл, что его племянник был подшофе. Ему теперь, конечно, инвалидность оформят – без одной руки теперь все-таки. Но если экспертиза в отношении крови, которую я собрал с верстака, подтвердится, а она подтвердится, несомненно, – если конечно мир окончательно не прогнил, – то, ты знаешь отец, врачу тому тоже влетит за скрытие и дачу ложных показаний. Тебе, по крайней мере, не придется выплачивать компенсации, да и всякие там выплаты за несоблюдение правил, средств и методов безопасности на рабочем месте.
– Да хрен с ним с этими деньгами, Алеша. Черт, я не люблю, когда меня обманывают, а он был пьяный, я это знаю, все это знают. Это самая большая беда сейчас – найти честных работников. Будь он трезв, я бы выплатил все, что ему причитается по закону, и даже больше; но будь он трезв, черт побери, он бы никогда не отпилил бы себе эту чертову руку!
– Ты часто что-то чертыхаешься.
Григорий Андреевич уже вскочил и озабоченно и увлеченно расхаживал по комнате взад и вперед, активно жестикулируя одной рукой и теребя усы другой. Алексей с удовольствием за ним наблюдал. Он знал, что единственный способ отвлечь отца от плохих мыслей – вовлечь его в азартный разговор, кончающийся зачастую горячим спором, – спросить о работе.
Каждого человека на плаву жизни держит какое то увлечение, не дающее завладеть телом черными мыслями, тупым бездействием и суицидальными расстройствами. Для отца таким увлечением была его работа. Он владел небольшим лесопильным заводиком, в который вложил все свои силы и который буквально отстроил с нуля. Все в этом заводике отец знал как свои пять пальцев – каждый сантиметр площади, каждый вбитый гвоздь, каждую доску; все процессы, происходящие на территории завода, отец лично проверял и контролировал, неистово пахал сам и требовал такого же отношения от подчиненных. Отец никогда не был скуп, и за добросовестный труд щедро платил и всячески поощрял, поэтому за много лет здесь собрался ударный трудовой костяк, уважающий в лице Григория Андреевича как профессионального и рационального руководителя, так и просто справедливого, доброго, но, в то же время, строгого человека. Но время от времени в этот коллектив проникал паршивый и непригодный элемент общества, не желающий подчиняться общим требованиям устава предприятия и несущий с собой вред и дисгармонию.
– Ты представляешь, сейчас этот человек, без одной руки, вернее одной ее части, но все равно –