Проси прощенья у камней. Лемар Диа

самой жизни, пытаясь находить в ней что-то, ради чего ее стоило бы продолжать, зная, что продолжать ее уже не за чем? Зачем же она тогда нужна эта жизнь? Зачем рожать маленьких людей, обреченных на такие же, а может быть и на еще большие страдания? Зачем люди, зная свое обреченное на смерть будущее, продолжают и продолжают нанизывать эту нить жизни бесконечным посмертным ожерельем? Может из-за того, что каждый человек боится оказаться последним из живых, боится умереть в одиночестве, поэтому он плодит и плодит в бесконечности себе подобных, чтобы не остаться на смертном одре одному? Но ведь то же делают и животные, – все вокруг несут этот нескончаемый парад смертей и рождений. Зачем же нужна эта безумная эстафета, и где же финиш? И есть ли он?…"

      Ход мыслей Алексея прервался из-за неожиданного резкого звука за окном. Звук этот оказался таким громким и звонким, что у Алексея невольно дернулась нога от неожиданности, и в груди быстро сжалось от волнения. Он подошел к окну, одернул занавеску, осмотрелся – на карнизе, занесенным снегом, была свежая проплешина, – видимо с крыши упала сосуля и попала по нему. Внизу, под окном, под тусклым светом фонаря, различались останки снеговика, припорошенные метелью. Около них чернело мятое развальцованное по краям ведро, лежащее на боку. Алексей улыбнулся. Он решил завтра же навестить своего неудачливого друга в больнице. "Надо будет купить что-нибудь из фруктов бедолаге, – подумал он и снова сел в кресло. – Интересно, что там батя? Как он там сейчас? Решено – с утра в больницу, вечером – к отцу".

      Немного успокоившись, Алексей осторожно и с наслаждением отпил горячий напиток, взял книгу, и, удобно примостившись в мягком кресле, продолжил чтение.

      Так проходит еще один день, и можно сказать даже с некой долей уверенности, что практически ничего не меняется: люди остаются людьми, где-то радуются и смеются, где то горюют и плачут; кто-то рождается, а кто-то в это же самое время умирает; но всегда наступает ночь, и за ней неизменно приходит утро, сменяющееся днем, и опять за ним следует та же, но уже совсем не та же ночь – все события настоящего уходят в прошлое, – так плетется ткань истории, так история погружается в вечность.

      * * *

      Алексей поднимался на крыльцо городской больницы по заметенным ступеням. Уже несколько раз – за то время, пока он шел сюда – холодный снег сумел пробраться за края обуви и, растаяв уже там, у самых ступней, неприятно намочить ноги. От сырых ног по телу поползла неприятная дрожь, в носу появилась сырость. Маленькие неприятности порой создают большой дискомфорт. Ну что же, ведь нам не привыкать, и мы здесь именно для этого. Алексей посмотрел на небо – оно было таким же как и снег – серое, холодное и плотное.

      Он зачем-то с ожесточением швырнул окурок в сторону, хотя урна стояла тут же; пожалел об этом, но ненадолго; зашел в теплый вестибюль больницы.

      – Здравствуй, Андрей.

      – Привет, Леха, – человек лежал на больничной койке, подложив под верхний отдел спины большую подушку – так удобней было общаться. Алексей успел заметить,