дворец Далай-ламы, пещеру Тора-Бора – последнее убежище светлых дней пророка Мухаммада (салла-Ллаху алайхи ва-саллам), в горах Афганистана… Гайд-парк и Елисейские Поля, Cад земных наслаждений Нерона, античный Колизей и амфитеатр Флавиев, пустынные улицы Пхеньяна, улицы Сайгона, многолюдные митинги и беспорядки афинских анархо-коммунистов на пересоленной Площади Конституции, дом под номером «221», по Бейкер-стрит… Улицы – new wave. Молитва моих стоптанных ионийскими городами Малой Азии дизайнерских кед, с тесненным начертанием фирменного наименования, в виде стилизованной идеограммы лаврового венка, вышитого на фронтальной части золотого цвета лигатуры Сансары… Вегетарианскими прериями. Пустынью Вирсаравии… Моё бездарное покаяние. Моя вечная борьба с ветряными мельницами. Моя недописанная Олденом Уитменом – патография, провожавшая своим уставшим взглядом марсианский закат на озере Комо, в осеннем небе Аргентины, аспидно-синего цвета. Лондонский «Чайна-таун», выгравированный теорией «Черного лебедя» на тектонике сионистских плит, мелодией прото-панка Джерри Ли Льюиса; этническим всхлипом барабанов Масаи, наркозависимыми датчиками сейсмографов, дающих прогноз на сегодня – в ноль целых и три десятых балла всеобщего сумасшествия по шкале Рихтера… Не прочитанным нами заголовком ретро-модерна, отблеском замерзшей во времени красоты, антикоммунистическим очерком в «Чикаго трибьюн»… Калейдоскопом исторических хитросплетений, круживших вихрем резонансных событий в агрессивной среде сегодняшнего дня, и упавших к нашим ногам, мозаикой перерезанных историей нитей, неподвластно засыпающих в жестоких руках разорвавшейся урановой бомбы «Малыш»; возвращаясь, химическим соединением углерода и вольфрама, на распятую землю Хиросимы. Пока смерть взяла тайм-аут. Замерзнув безликой пустотой на аллее мертвых порнозвезд…
Кенни Рахдели, неспешно поднялся, отряхнув своей загорелой рукой свои льняные брюки, цветом топленого молока, усмехнулся, положив кусочек рубинового шоколада «Диаманте негро» себе в рот, жадно посасывая разрубленную плоть высокохудожественного L-карнитина, протерев, вырванной из библии мормонов, пожелтевшей на солнце мятой страницей, свои ботинки, высотой до лодыжки, с характерными эластичными вставками по бокам, идущими от самого верха, почти до подошвы, напевая: «Я потерял корону, или снова зайду на трон? О чем говорят на улицах? Я потерял корону? Или стану властителем мира?».
Над нами, в сияние чистого неба, пурпурным светом своего естества, плыли воздушные шары loon wi-fi, оставляя ровную гладь серебряных нитей на безучастном полотне лазурных куполов; сигарообразные дирижабли на бензиновых двигателях, из чуть приоткрытых окон которых, из рубки управления, руками лидеров ку-клукс-клана, лился бумажный дождь из имбирной карамели и мятных леденцов, в пепел пустынного небосвода, окрашенного кокосовым молоком… Агитационными листовками в поддержку на предстоящих выборах
