4. При танковой угрозе отдыхающие колонны должны защищаться поперек поставленными машинами.
Я запрещаю:
1. При тревоге употреблять панические выкрики, как: «Танки прорвались!» Все привести в безопасность. Должны лишь применяться приказы и команды, как: «Внимание, взять винтовки и шлемы», «По местам» или подобное.
2. Автомашины или колонны, которые бегут, необходимо вернуть обратно. Движение должно быть только планомерное, должно проводиться в полном спокойствии.
3. Водителям автомашин нельзя удаляться от непосредственной близости, где находятся автомашины. В противном случае целые колонны могут стать неподвижными.
Подписал фон Клейст.
Впрочем, фон Клейсту были известны приказы и посмешнее. Например №121 от 2.8.1941, что запрещал «петь русские песни: „Катюша“, „Полюшко“, „Три танкиста“ и другие». Его автором являлся министр пропаганды 3-го рейха доктор Геббельс. Клейст и Гудериан, как впрочем и другие генералы вермахта, только усмехались на этот счёт. «Катюшу» германские солдаты продолжали петь. «Выходила на берег Катюша, на высокий на берег крутой… И бойцу на дальней пограничной ты, Катюша, передай привет…» Не так давно, когда после сентябрьского пакта о ненападении от 1939 года обе державы слились, казалось, в нерушимом союзе, советские парторги и пропагандисты доказывали, что НСДАП рабочая партия. Их германские коллеги вовсю пропагандировали советский образ жизни. Германские семьи выезжали на загородные пикники. Они расстилали на траве чистые скатерти со снедью и распевали те самые русские песни, которые теперь находились под запретом. Как переменчива бывает судьба!
Почему «Катюша» была так дорога германским солдатам? Наверное потому, что слова другой, не менее легендарной песни, были в чём-то созвучны ей. «Меня и все желанья, войдя в земную глубь, пробудит заклинанье твоих влюблённых губ. Труба играла нам отбой, а я опять, опять с тобой. Лили Марлен, Лили Марлен…» Автора и исполнителя этой песни, Лили Армстронг, вызвал к себе доктор Геббельс. Прослушав запись на берлинском радио, он пришёл в неописуемую ярость. «Это похоронный марш, а не боевая песня!» – заорал он. Был подготовлен запретный циркуляр и на этот счёт. Но… Было слишком поздно. Одной лишь трансляции хватило, чтобы «похоронный марш» подхватил весь вермахт. Чуть хрипловатый, но женственный, огромной чувствительности голос проник в сердца солдат и офицеров.
Позже, будучи с частями 2-й панцерной группы в Ясной поляне, Гудериан так и не отдал приказ о сохранении этого уникального музея-заповедника. Лишённая топлива, его армия насчитывала сотни обмороженных. Прошедшая всю Европу почти безостановочно техника стыла и останавливалась без зимней смазки в двигателях. Солдаты и офицеры не колеблясь рубили топорами бесценную мебель графа Толстого и жгли её в топках. Также они