Так ли я была несчастна, да и вообще, смею заикаться о чем-то подобном – ведь росла я в полноценной семье, мои вещи были опрятными, а холодильник в столовой, если не поражал изобилием, то, во всяком случае, никогда не пустовал – сколько лишённых детства бездомных сирот мечтали поменяться местами с той, на кого в школе поглядывали с завистливым почтением? Вот-вот: я заучила эти слова, как молитву, и, смахивая набегающие слёзы, повторяла их про себя, уткнувшись носом в мохнатую шерсть любимой собаки. Думаете, я страдала от недостатка заботы или нежности к себе? Отнюдь – мне и в голову не приходило грезить о ласковых поцелуях на ночь. Но я была лишена главного права любого ребёнка.
Человеку недостаточно быть любимым – ему совершенно необходимо любить самому. И совсем не важно, кто именно является объектом вашей любви, пусть он хотя бы позволяет любить себя…
Я и не пытаюсь понять, почему при очевидном достатке в доме, гардероб юной девушки составляли в основном мамины обноски и вышедшие из моды вещи тётушек, переданные мне, так сказать, по наследству. Ни многочисленные достижения и награды, ни выраженные признаки прогрессирующей болезни, порой изматывающие до предела, ни слёзы, ни первые любовные переживания дочери маму не интересовали и не трогали. Всё внимание было сосредоточено на сыне. И муже. А от меня требовалось учиться и хотя бы не заклеймить позором семью, как «блудный отец». Но где-то подальше. И потише. И, если в раннем детстве я, вроде бы, свыклась с прилипшей намертво к себе «ненужностью» и смиренно волокла тяжелеющую кладь, то повзрослев и осознав истинное своё положение в семье, я накопила такую горькую обиду в сердце, что переборов застарелые комплексы и страхи, с отвращением откинула возложенный на меня крест и отважилась взяться за мечты о прекрасном принце – том самом любимом и любящем человеке, который положит конец моему никчемному существованию: заберёт из-под образцово-показательного крыла и сделает счастливой.
Глава III
Тома я повстречала в двадцать пять и влюбилась без памяти. Он был недурён собой, но мало походил на королевича из моих девичьих грез. Тем не менее, высокий темноволосый и темноглазый юноша сразил меня с первой минуты знакомства. По всей видимости, во мне сыграл «синдром Джульетты» – острая потребность любить именно здесь и сейчас сделала серьёзного молчаливого парня моим избранником. И я не прогадала. Том не был темпераментным кавалером