Мужское здоровье в объективе cтрессологии – за пределами привычного. Армен Мурадян

(телефонный звонок, ночной телефонный звонок, особый стук в дверь, сон, крик вороны). Стресс становится «травматическим» тогда, когда смысловая значимость произошедшего для человека аналогично физической травме приводит к нарушениям в психосоматической сфере – отсюда и название (психическая травма, психический краш-синдром). Но, в отличие от физической травмы, психическая рана не видна, она не потрясает окружающих кровавым месивом из мышц, сосудов, нервов. Душевный краш-синдром – это «молчащий вулкан», способный прорваться в любое время, в любом месте, любым видом страдания и поведения.

      В концепции травматического горя Линдемана (1944 г.) и «синдрома стрессорной реакции» стресса Горовица (1986 г.) особое место отводится фактору «времени» после травмы, в течение которого человек переживает психический дискомфорт, тревогу, агрессию, горе, состояние горевания. В результате появился термин «хронический стресс» наравне с острым стрессом. Под хроническим стрессом подразумеваются отдалённые последствия, появляющиеся после того, как исчезает воздействие стрессора.

      Противники концепции единого механизма стресса и постстрессового расстройства, понимая сродство этих понятий, предлагают для корректности использовать термины «стресс» для обозначения непосредственной реакции на стрессор и «посттравматические психические нарушения» для отсроченных последствий травматического стресса. Такая «корректность» наносит больший урон пониманию единого процесса. В результате сравниваются абсолютно разные состояния, ибо стресс в его классическом понимании – это нормальная реакция организма на стрессор, а ПТСР – это заболевание. Обобщает их единый механизм – стрессогенез, который изменил свою функцию: функция защиты стала функцией разрушения. Именно здесь и возникает барьер «непреодолимости» увидеть единство стресса и постстрессовых расстройств, появление которых связано с тем, что стрессогенез как нормальная реакция адаптации становится патогенезом постстрессовых расстройств. Вспышки воспоминаний, воображение обусловливают переход острого стресса в хронический, лишая его основной особенности – дискретности, переводя в разряд перманентных процессов, что и влечёт за собой переход нормы в патологию.

      В ранних работах (2002–2011 гг.) А. Тадевосян травматический стресс был описан под названием АПЭС – антропогенный психоэмоциональный стресс, тем самым подчеркивалась её специфичность как фактора, присущего только человеку, состоящего как из эмоциональной, так и когнитивной составной. Удельный вес каждой из составных меняется в зависимости от особенностей памяти конкретного человека, его личности, от особенностей восприятия, содержания состояния горевания его души и времени, прошедшего после травмы. Состояние дезадаптации в результате взаимодействия стрессора и психической уязвимости имеет ряд специфических, присущих только человеку особенностей, и этим оно отличается от эмоционального стресса. Человек, подвергшийся