Пример: Рафаэля Санти свела с ума любовь к натурщице – модели для Психеи. Однажды мечтательный молодой человек прогуливался в парке, размышляя о том, где взять натурщицу для полотна «Амур и Психея». Неожиданно он заметил отдыхающую в тени прекрасную девушку. Таких чистых черт, такого ангельского лица он ещё никогда не видел. «Психея» с интересом посмотрела на ослеплённого ею Рафаэля. Ей было 17 лет. Звали её Маргарита Лути. Рафаэль сразу предложил ей стать натурщицей для образа Психеи. Живописец предложил ей золотое кольцо за десять поцелуев. На что она благосклонно согласилась. После чего Рафаэль совсем потерял голову от страсти. Рафаэль сходил с ума от прекрасной «форнарины» (итал. La Fornarina – булочница). Её нежное лицо с выразительными карими глазами, шёлковая кожа и пышные плечи заставляли его дыхание сбиваться. Но Форнарина оказалась не той, которой поклонялся Рафаэль. Юная любовница Рафаэля, хоть и жила с ним, но заводила романы с римскими богачами направо и налево, частенько возвращалась домой на заре. А что Рафаэль Санти? Он делал своё дело – писал картины, которые и составили часть золотого фонда мирового искусства. Прекрасная столь невинной прелестью, поразившей сердце художника, – стала обычной куртизанкой. Рафаэль сходил с ума от бесчисленных измен Маргариты, а в творчестве продолжал изображать тот идеал, который искал для образа Психеи. Самым знаменитым его творением стала написанная в 1512–1513 годах «Сикстинская Мадонна». Летящая в облаках Богоматерь с младенцем и сегодня трогает до глубины души. Моделью для образа Марии стала всё та же Маргарита Лути. Художник придал её лицу выражение, которое он хотел видеть и «видел»: материнскую любовь, страх перед утратой ребёнка, нежность. Он любил и писал ту, которую искал, которую полюбил и благодаря которой создал свои произведения.
Рисунок пациента
Приведённый пример помогает понять всё вышеописанное о человеке. Рафаэль жил в своём мире, сотканном из ценностей, желаний и символов. Его душа, страдая от реальности, замыкалась на творчестве и снова возвращалась в реальность. Страдал он невыразимо, выплёскивая свои скрытые переживания на холст или сырую штукатурку. Возможно, его произведения не были бы столь проникновенны, если бы его жизнь с Форнариной сложилась счастливо.