– Доброе утро, Анастасия, – услышала я в стороне, повернулась своим заснеженным лицом и увидела Филиппа, голубоглазого красавца-шатена со своими тремя детьми и Цезарем.
– Здравствуйте, как настроение у вас сегодня? До дома хорошо вчера добрались? Без столкновений с бесами, надеюсь? – поздоровалась с ним, чистя снег со своей шапки и плеч.
– Да, конечно, все было хорошо, мы детей после ресторана оставили дома, а сами отправились еще по рюмашке пропустить в вашу забегаловку, – оглянулся и скомандовал Цезарю: «Можно».
Цезарь вместе с детьми ломанулся к нам в сугроб. Мы валялись, кидали друг в друга снег, потом начали играть в снежки. Собаки прыгали за ними в сугробы и очень старались сразу выбраться оттуда. Они на лету подъедали мягкий снег, утоляя жажду. Конечно, Цезарю было намного проще, он раз в десять больше Вушельки, но веселились мы все одинаково. Черный ньюфаундленд был отлично тренирован и раз за разом разыгрывал давно отрепетированную серию команд: валит меня в сугроб и держит передними лапами, пока Филипп команду не даст «копать», тогда он меня начинает засыпать снегом, а после команды «искать» быстро откапывает.
К нам присоединился наш повар Маттэо из кухни отеля «Норд», он так радостно смеялся, носил детей на руках и кидал в них снежки. Закапывался сам в снег, а потом пугал ребятню, выпрыгивая оттуда. Решили, что начнем лепить снеговика. И когда общими усилиями он был готов, Маттэо принес из кухни морковку для носа и две оливки для глаз, для «волос» оборвали веточки с куста. Симпатичный получился снеговик, веселый, мы начали фотографироваться с нашей снежной скульптурой. И на фотографиях было невозможно отличить, кто снеговик, а кто его создатели: все белые. Было так здорово! А наших собак мы окрестили снежными барсами, потому что на их шерсти со всех сторон висели подмерзшие снежные сосульки. Чтобы они не замерзли, мы с детьми начали их счищать. Собаки были, как и мы, счастливы. Даже казалось, что они нам подмигивают на радостях. И вдруг посреди радостных визгов, хохота и лая Филипп неожиданно совершенно серьезно сказал:
– Я вспомнил наш вчерашний разговор с Рюбецаль, мне кажется немного странной ее фраза «а вы курите, сколько захотите». Это намек на болезнь или гибель, как думаешь?
Я варежкой смахнула снег с лица и сходу нашлась:
– Может, она имела в виду то, что на твое здоровье это никак не повлияет? Ведь Черчилль как паровоз