Капканы на баранов. Олег Александрович Бойко

увидел, как на порог открытой двери упало белое полотенце, и сглотнул неприятный комок в горле, боясь испортить все своим дурацким вопросом. Но не спросить не мог.

      – Что ты во мне нашла?

      – Я должна честно ответить? – послышался встречный вопрос.

      – Желательно… Во всяком случае мне было бы приятнее услышать правду, чем ложь…

      – А как ты узнаешь, правду я сказала или солгала?

      – По голосу… надеюсь, пойму… Просто скажи…

      – Ладно. Мне бейсболка твоя понравилась…

      Я сначала не нашел, что ответить, помолчал несколько секунд и только потом сказал:

      – Могу подарить. А если серьезно?

      – Не обижайся, Эрик, пожалуйста! Я просто неудачно пошутила. Извини меня – дурочку.

      – Ничего. Ладно, забудь. Можешь не отвечать.

      – Я скажу… Похоже, мы одновременно друг друга заметили. Это было еще позавчера, в холле, когда ты только приехал, а я… я отвечала на вопросы следователя… Мне хотелось отвлечься от этой темы с русским туристом, и я глазела по сторонам, а тут ты – такой молодой и одинокий на фоне вновь прибывшей толпы китайцев и нескольких европейских супружеских пар. В общем, ты мне сразу показался человеком хорошим, но каким-то озадаченным или даже грустным… Я тоже была не в восторге от своего одиночества здесь и от всей этой истории. Поэтому и взяла инициативу в свои руки, стала мозолить тебе глаза, выставила руку с коктейлем, чтобы ты толкнул меня, когда уходил из бара… Ну, а дальше ты все знаешь…

      Я не знал, как мне реагировать на услышанную новость. Сказать я тоже ничего не мог – моя отвисшая челюсть упорно не хотела подниматься с колен и возвращаться на место. Получалось, что я просто ей понравился. Никогда раньше я не думал, что вид чем-то озадаченного или расстроенного мужчины может произвести на девушку впечатление. Или это был интерес из жалости? Похоже, ей просто было скучно, а я случайно подвернулся под руку. Даже обидно как-то стало.

      – Когда все это закончится, я имею в виду твой и мой отпуска, и мы вернемся, ты – в Нью-Йорк, я – в Стокгольм, что будет дальше? Ты бы хотела продолжать общаться?

      Элис молчала около минуты. Не было слышно ни единого звука, и если бы так продолжалось еще хоть секунду, то я бы подумал, что ее уже нет в номере, и я говорю сам с собой. Но Элис никуда не делась. Она осторожно выглянула в открытую дверь ванной и посмотрела на меня своими удивленными и одновременно испуганными зелеными глазами, а потом опять скрылась из виду.

      – Я задал неуместный вопрос… – даже не спросил, а, скорее, констатировал я.