– Привет, Рыжакова, – из толпы выклюнулся Аксенов. Через минуту подошли Петраков, Рибякина, Ремизовы, Вексельберг, и – понеслось:
– А где Лешка?
– Кто был этим летом в Израиле?
– Ха! Поглядите на тех первокурсниц… Ну и грудь!
– Вы расписание видели? В сентябре одно сплошное финправо. Пирогова что, окончательно спятила?
Что-то кольнуло в груди, когда я подняла голову, и мимо меня прошел Он. Нет, Он не появился в моей жизни – Он просто прошел мимо и, обогнув группу студентов, остановился у доски с расписанием.
– Ди?
Я кивнула, не сводя с Него глаз. Он небрежно провел рукой по волосам и бросил взгляд на часы.
– Ди, ты слышишь, что я тебе говорю?
Я снова кивнула, не понимая из вопроса ни слова. Из-за спины незнакомого мне старшекурсника вынырнула Пирогова и мягко тронула Его за руку:
– Ром, возьми, ты просил.
Он обернулся. Пирогова протянула Ему лист бумаги, и Он улыбнулся. У него были проникновенная улыбка и острый взгляд, а я вдруг подумала, что Он – удивительно светлый. Да он, в общем, и был таким: светло-русые волосы, белый свитер, вывязанный косами, с рукавами, поддернутыми до локтей, лишенное привычного летом загара лицо и бежевые летние брюки. Высокий рост, прямая осанка, уверенные, даже выверенные движения – и холодное аристократичное лицо с бледно-голубыми глазами.
Чем Он привлек меня? Почему именно Он?
Этого никто не расскажет…
Это не была любовь с первого взгляда, и не было у меня к Нему никакого желания, о котором пишут в банальнейших книгах. Он не был красив в общепринятом смысле, и от него не исходили флюиды брутальности и бешеного обаяния. И в общем, Он был таким же, как все, собравшиеся в том холле, но это было, как вспышка. Сложно объяснить, что вообще происходит с тобой, когда сознание убирает от тебя окружающий фон, все звуки и голоса, замазывает лица и фигуры других людей, и ты видишь только Его.
– Ди, ты заснула? Я к кому обращаюсь? – насмешливый голос Лешки прорвался из темноты моего сознания. С трудом поворачиваю к нему голову и… натыкаюсь на пристальный взгляд Лизы Ремизовой. Она тоже смотрела на этого парня, и он определенно ей нравился. Но это почему-то не понравилось мне.
– Ди, я нам взял. Народ, налетай, – Панков с размаху бухнул в руки оторопевшего Вексельберга здоровенную стопку тетрадей и указал мне глазами в сторону. – Отойдем? Кое-что расскажу… А-а, так ты уже в курсе? Что, Пирогова уже подходила?
– Что? – В очередной раз пытаясь сконцентрироваться на Лешке, я краем глаз продолжала следить за Ремизовой. Разглядывая этого парня, Лиза краснела, хмурилась и кусала губы. Поймав мой взгляд, она дернулась, изобразила недоумение, скривила рот в пренебрежительной